Алтайские отшельники: семья горожан поселилась в тайге в горах Алтая.

Мы долго искали людей, которые не просто рассуждают о пользе «всего натурального», но по-настоящему живут в согласии с природой, и обнаружили их в таежном алтайском тупике, пишет сайт HealthNews. Людей здесь нет — только дикие звери. Но семью Заряновых такое осознанное одиночество не пугает. Они говорят, что нашли здесь не только свой дом, но и обрели себя.

Они познакомились в горах Алтая, здесь же у них родился сын Юрка. Оба приехали на речку Зеленку случайно, по какому-то непреодолимому влечению и, однажды встретившись, теперь не расстаются.

Сейчас средняя плотность населения Алтая — один человек на квадратный километр. Зачастую даже меньше. В республике лишь один город, к которому тянутся нити-дороги от поселков в долинах и горах. Живущие в селах говорят, что есть один большой плюс, перевешивающий все минусы. Пусть там нет горячей воды, зимой морозы -50 и плохая сотовая связь. Но при этом регион один из самых экологически чистых в мире. Здесь даже дышится по-другому. Не случайно именно в алтайских горах многие искали мифическую Шамбалу.

«ЗА ХОРОШУЮ ДОРОГУ»

Семья Заряновых поселилась вдалеке от всех населенных пунктов. Попасть к ним непросто, от последнего перед горами поселка Усть-Коксы до их сруба 55 километров. Без дороги. Без тропы. Без людей. Григорий Зарянов поселился здесь, чтобы своим примером доказать, что в тайге можно быть счастливым и успешным.

Еду к Зарянову на арендованном катере. В начале пути лодочник достает красивую хрустальную рюмку, инкрустированную серебром, наливает алтайскую женьшеневую водку. «Ну, за хорошую дорогу», — произносит, улыбаясь и запивая спиртное чистейшей водой из Катуни. Плывем, рассыпая по обеим сторонам брызги белесой ледниковой воды, вокруг кружат по очереди сокол, беркут, утки и грациозный черный аист, о котором я лишь в книгах читала. На третьем часу пути за очередным поворотом лодка глушит мотор и медленно подплывает к берегу. Нас встречает восьмилетний Юрка. Идет впереди, показывает дорогу. Десять минут — и внезапно из-за сосен, словно по волшебству появляется избушка. На пороге — молодая женщина Наталья.

Возле нее сидит пес, с недоверием посматривающий на меня. Хозяйство не маленькое — пчелы, куры, бараны, коровы, лошади. В речке, которая служит и холодильником, приваленные камнями лежат пакеты с творогом и мясо. Все в идеальном порядке. На кроватях — чистое накрахмаленное белье, хоть и приходится стирать в ледяной воде.

Хозяйка достает из русской печи высокий, с хрустящей золотистой корочкой хлеб, ставит на стол вареньеи, конечно, свою гордость — прозрачный, переливающийся на солнце мед. Григорий, который на всю округу славится своими байками, рассказ начинает издалека.

«ДА И КТО МОГ ПОМОЧЬ? ЛЮДЕЙ-ТО ЗДЕСЬ НЕ БЫВАЕТ»

— До революции у моего отца был небольшой маральник неподалеку отсюда, только поближе к поселку. Держал он 30 маралов. Тогда за фунт пантов (оленьих рогов) платили 5 золотых, за эти деньги можно было купить 40 коров. А потом нас раскулачили и выслали в степь. Люди сотнями умирали от голода, раскулаченным нельзя было даже картошку сажать. Там мама с папой и познакомились.

Родился Григорий в ссылке. Повзрослев, пошел в мореходку, но море не приносило ему радости, хотелось в горы.

— Мысль вернуться на Алтай, построить пасеку, пришла внезапно. Наверное, от города, от суеты я устал в какой-то момент. Еще хотелось вернуться к корням. В 1989 году заехал я на коне сюда, осмотрелся и решил строить сруб. Чудом купил землю недорого, на тракторе стал возить бревна, строиться. Да и кто мог помочь? Людей-то здесь не бывает.

— А как вы добираетесь до поселка? Вроде бы вертолет в кустах не спрятан.

— Сначала была лодка с воздушным винтом, на ней. А зимой на лыжах за несколько дней можно от поселка добраться. Когда Катунь замерзает, по ней ходят бураны, очень удобно. В январе река превращается в широкую дорогу. Конечно, надо идти осторожно, есть полыньи, в которых многие утонули. А недавно купил катер, теперь за несколько часов доезжаю. Главное, чтобы горючее было.

— Судя по вашему рассказу, все у вас ладилось легко.

— Не скажите. У меня был инфаркт, так я сутки здесь, посреди тайги, пролежал, чудом нашел меня проходивший мимо охотник. Еле дотащил меня до реки, погрузил в резиновую лодку. И по морозу сплавлялся со мной к поселку. Я ничего не помню. Очнулся в больнице уже.

— Живя в тайге, вы же понимаете, что вокруг опасности. Не страшно?

— Панического страха нет, я его в детстве потерял: и тонул, и медведь на меня шел. Здесь жизнь не для слабонервных. Надо соответствовать месту, в котором живешь.

«Я СБЕЖАЛА ОТ ЛЮДЕЙ»

— А как вы с женой встретились?

— Давайте я сама лучше расскажу, — улыбнулась до этого молчавшая Наталья. — Я жила в небольшом городке под Челябинском. Однажды я открыла карту и просто пальцем ткнула в Алтай, сказав себе: «Мне нужно сюда». Но, конечно, не поехала. У меня работа была, семья, друзья. Года два я смотрела на карту, а потом собрала рюкзак, уволилась и отправилась в путь, слабо представляя куда и зачем. Я себя всегда неуютно чувствовала в толпе, в троллейбусах начинала задыхаться. Наверное, я сбежала от людей. Уже несколько месяцев путешествовала по Алтаю, когда узнала, что в безлюдном таежном тупике на Зеленке пасека есть, решила приехать, попроситься работать на пару месяцев, а потом обратно. Так Гришу и встретила, и оказалось, что пришла я как раз к себе домой.

— Женщине не страшно посреди тайги? Да и поговорить не с кем, здесь же нет связи, как и электричества.

— Несколько раз я оставалась одна на пасеке, по 4 месяца жила. Бывало, в 3 часа ночи кот на крыше начинает шуршать. Я подскочу, сгоню его и думаю: «Вроде бы женщина одна, по идее надо бояться, а не страшно». Даже радио тогда не включала, забыла, как разговаривать с людьми.- А медведей не боитесь?

— Один раз в бинокль видела сказочную картину. Медведица с тремя медвежатами пришла весной к части непотаявшего ледника на горе, и маленькие мишки катались как дети с горки. Как можно их после такого бояться? Тем более в горах много полезных корешков, которыми они питаются, а значит, звери сыты. Надо не зверей, а людей бояться. Один раз из поселка ранней весной я шла на пасеку на лыжах по Катуни. Опасалась, что организм подведет, не справится, а зверей не страшилась. Дня 3−4 шла, старалась силы рассчитать. До сруба не дошла метров 200. Упала и кричу: «Гриша, Гриша!» — муж услышал, занес в дом. Я очень рада путешествию этому, такая проверка себя. Когда остаешься наедине с собой, во многом разобраться легче. А потом сын Юра родился, и я уже одна по тайге не хожу, сижу с ним.

«Я КУЧУ ЗАЯВЛЕНИЙ НАПИСАЛА. ЧУТЬ ДО СУДА НЕ ДОШЛО»

— Юра все время на пасеке живет?

— Сейчас сын пошел в школу, и на учебный год приходится ему переезжать в поселок. Со школой, конечно, были проблемы. Я-то и рожала его в воде, не хотелось в роддом ехать. Беременная много читала и решила, что так будет для него легче на свет появиться. С детства я не делала ему никаких прививок, была против. Зачем, спрашивается? Он растет на природе, тут хорошая экология. Как выяснилось, в школе нужны какие-то обязательные прививки. Я кучу заявлений подписала об отказе, чуть до суда дело не дошло. Ну, и брать его сначала не хотели, мол, Маугли из тайги. Мотивировали тем, что не знают, чего от ребенка ожидать. Сейчас он учится хорошо, в меру балованный, как все дети, рисовать любит. Помогает мне во всем по хозяйству. Теперь общается со сверстниками, а раньше с нами, да с животными.

— Вы от всех лекарств отказались?

— У нас пасека! Продуктами пчеловодства можно, наверное, все вылечить. У нас есть прополис, маточное молочко, мед. И другие натуральные лекарства. Гриша после инфаркта не ходил долго, врачи говорили, что уже и не пойдет. Тогда мы стали собирать кедровую смолу и разводить один к трем с подсолнечным маслом и спиртом. И Григорий поправился. Средство уникальное, можно лечить травмы, ушибы, простуду. Даже хронические.

— Наташа, а вы думали, куда Юра пойдет учиться, когда вырастет? Не сложно ему будет? Или вы не планируете, чтобы он уезжал из дома?

— Пока он не знает, кем хочет стать. Я думаю, что жизнь в тайге ему только на пользу пойдет. Здесь человек закаляется, его личность проявляется ярче. Он сам будет решать, как строить свою судьбу.

— А денег хватает?

— Мы продаем мед, есть постоянные покупатели. Да и на что тратить? Одежды много не нужно. Всегда можно рыбы наловить, грибов собрать. Дома свежее молоко, творог.

— А в теплые края не хочется? На Алтае лето короткое, снег уже в сентябре выпадает. Нет ощущения, что живете большую часть года в вечной мерзлоте?

— Летом ночью доходит до нуля. А зимой сильные морозы. Но меня холод не раздражает. Сына, вроде бы, тоже. Здесь много других плюсов. Алтай — место особенное, мистичное. Объяснить не получается. Надо приехать и почувствовать самому. И тогда, возможно, вам тоже захочется остаться.