Такое положение дел возникло в силу того, что прокуратура просила суд признать факты грубого нарушения Михаилом Лапшиным законодательства в порядке статьи 19 федерального закона "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации". Согласно этой статье, парламент субъекта федерации вправе объявить недоверие высшему должностному лицу и досрочно отрешить его от должности в случае, если им грубо нарушены права и свободы граждан, а нарушения эти установлены соответствующим судом.
В ходе предварительных слушаний госпожа Беспалова заявила ходатайство об исключении Эл Курултая из числа лиц, участвующих в деле. Это было сделано по согласованию со спикером парламента Игорем Яимовым. Мотивировалось нежелание участвовать в процессе тем, что иск подан в защиту прав неопределенного круга лиц, которые, по мнению прокуратуры, были нарушены в ходе ликвидации последствий землетрясений.
Аварийно-восстановительные работы - зона ответственности исполнительной власти, поэтому участие в процессе, исследовании доказательств для законодательного органа "не имеет смысла". Более того, парламент - коллегиальный орган, и даже спикер не может представлять его в полном объеме. Таким образом, на стадии предварительных слушаний ходатайство Беспаловой было удовлетворено, и Госсобрание было исключено из числа заинтересованных лиц.
Однако в последствии встал вопрос о том, для кого же, собственно, возникают правовые последствия в случае удовлетворения иска прокуратуры? В соответствии с законодательством, эти последствия наступают исключительно для Госсобрания. Прокуратура после судебного решения лишь направит в парламент представление об отстранении главы, приложив к нему решение суда. А вот решение вопроса по существу будет находиться в ведении Эл Курултая. В этой связи судья Марина Алексина приняла решение о включении Госсобрания в число заинтересованных лиц без самостоятельных требований.
Татьяна Беспалова сообщила членам президиума, что доводы каждой из сторон - и прокуратуры, и правительства - выглядят достаточно убедительно. Одним из наиболее спорных вопросов, когда каждая из сторон опирается на одни и те же доказательства, но делает при этом противоположные выводы, является вопрос о сроках сдачи жилья.
Прокуратура считает, что процесс строительства жилья затянут и, ссылаясь на СНиП, утверждает, что нормативный срок строительства брусчатых домов, которые строятся в пострадавших районах, составляет 3 месяца 10 дней. Учитывая, что российское правительство разрешило вести строительство параллельно с подготовкой проектно-сметной документации и прохождением экспертизы, до 1 сентября сдать дома было реально.
Представители правительства, ссылаясь на эти же СНиПы, утверждает, что прокуратура не учитывает необходимый для брусчатых домов технологический перерыв для усадки стен протяженностью 12 месяцев. Плюс 15 месяцев составляет нормативный срок подготовки ПСД. Таким образом строительство домиков может вестись около трех лет, и это будет законно, убеждены адвокаты Лапшина.
Однако в договорах подряда, по словам Татьяны Беспаловой, нет ни одного из тех сроков, что озвучиваются на процессе. В них завершение строительства обозначено маем-июнем и сентябрем-октябрем. На вопросы, откуда взялись эти сроки, представители Михаила Лапшина говорят, что таким образом они хотели простимулировать подрядчиков строить быстрее. В то же время на суде выяснилось, что строить дома без перерыва на усадку - значит заведомо строить брак. Если строить дома по новой технологии, годового перерыва не потребуется. Но таких домов строится лишь 10%.
Как сообщила республиканским парламентариям госпожа Беспалова, в настоящее время к делу приобщено более 600 документов. 21 сентября начнется стадия судебных прений и реплик, после завершения которой суд сможет принять решение. "Любое решение суда будет принято в интересах неопределенного круга лиц", - считает Татьяна Беспалова.
