Друзья об алтайском губернаторе: миша или обидится, или упрется рогом.

Сайт ИД «Алтапресс» опубликовал материал о том, что думают о ситуации в крайадминистрации люди, которые находятся в дружеских отношениях с алтайским губернатором. Предлагаем вам ознакомится с текстом Марины Кочневой полностью.

МИША ИЛИ ОБИДИТСЯ, ИЛИ УПРЕТСЯ РОГОМ.

В последние две недели в коридорах власти наблюдается кипение. В конце февраля появилось заявление депутатского корпуса, где губернатору Евдокимову предлагалось добровольно подать в отставку. В это же время 19 бывших краевых чиновников выступили с открытым заявлением в прессе. Как говорится в обращении, «выступить заставили неоднократные лживые от начала до конца высказывания губернатора М.С. Евдокимова по поводу нашего ухода из администрации и сегодняшняя критическая ситуация в крае». Но губернатор на сессии делает ход конем и предлагает создать правительство Алтайского края во главе с генеральным директором компании «Алтайэнерго» Сергеем Шабалиным. На последующей вслед за этим пресс-конференции на вопрос о кризисе власти на Алтае, о котором говорят многие, губернатор ответил так.

— Я каждый день с утра на работе, никакого кризиса ни в коридоре, ни на лестнице не вижу. А насчет «многих» я очень сомневаюсь. Это просто некоторые, которые хотели бы видеть кризис, которые хотели бы видеть беспорядок в крае, в администрации. Их не так много, как кажется. Просто они говорят об этом все время, а нормальные люди работают в это время. Понимаете? Вот и все.

А что думают по поводу ситуации люди, которые находятся с губернатором в дружеских отношениях? В четверг, 3 марта, корреспондент «МЭ» встретилась с Александром Афанасьевым, замминистра ГОЧС Республики Алтай и Федором Елфимовым, генеральным директором ЗАО «Санаторий «Россия» в Белокурихе.

— К этому человеку (Михаилу Евдокимову. — Прим. авт.) я не могу объективно относиться, люблю я его, — говорит Александр Павлович Афанасьев.- Я когда услышал, что ему хотели недоверие выразить, очень распереживался. Знаю его характер, он может обидеться, вспылить, все бросить, он ведь очень ранимый. Но скорее наоборот. Он упрется рогом и выйдет в победители. Мы с ним в приятельских отношениях больше десяти лет. Когда встретились, стали вспоминать детство. Оказалось, мы вместе боксом занимались. Он рассказал, что, когда пацаном был, рисовал на крыльях соседских кур звезды. Сосед выходит: что это такое, курицы, как самолеты, летают со звездами. И вроде бы сын соседский Мишу бил. Потому он и пошел боксом заниматься, и сам стал всех побеждать…

— Михаил Сергеевич очень сердечный, — продолжает собеседник. - Очень любит Республику Алтай, ее природу, богатство. Приезжает: «Палыч, у тебя никаких командировок нет? Я подскочу к твоей командировке, вместе поедем». Как-то летели на пожар, сели возле одной речки. Он вышел: «Красота-то какая» — и заплакал. Вы же его не знаете. Он может просто от красоты расплакаться: Потом говорит: «Палыч, ты меня как-нибудь выброси там, где бы меня никто не трогал. Я так устал. Мне бы выспаться и на людей не смотреть:» Человек он хороший. В гостях я у него не раз был в Москве. Хорошо всегда принимал. Чем угощал? По-разному. Одно время угощал диетической пищей (когда на диету садился). В другие времена совсем не диетические приемы были.

— После 40 мужские отношения вроде бы не яркие, но надежные, — размышляет собеседник. — И Миша настоящий друг. Однажды со мной случилось несчастье. Я загремел в госпиталь с сердечным приступом. Надо было проводить обследование, и это было достаточно дорого для меня. Оборудование, препараты: Я был в нерешительности, решил с Мишей поговорить: так и так, что делать. Он мне сразу: «Какие проблемы, дам я тебе денег» — «Не дашь, а займешь», — поправил я. Привез он деньги, отдал. Через полгода встретились мы с ним, а я не люблю быть должным, протягиваю ему деньги. Он говорит: «Слушай, а если бы я умирал и ты меня спас, ты что, деньги бы за это потребовал?» — «Я же не умирал!» — «Но я же тебя спасал:» Я уперся: «Крепче счет, крепче дружба». Тогда он вспылил. В машине девушка знакомая сидела. Он поворачивается, спрашивает меня: «Хорошая девушка?» — «Хорошая», — киваю. - «Значит так, будем считать, что Александр Павлович вам сделал подарок», — и протянул ей деньги. Он уколол, продемонстрировал, что дружба рублями не меряется. Очень доходчиво.

— Человек он добрый, но не добренький, — подчеркнул Афанасьев. - Как-то Миша провожал меня в Москве, сидели мы в ресторане и какой-то парень из его окружения сказал что-то неуважительное в адрес республики. Миша таких два резких слова сказал, что лучше бы ударил: Когда в предвыборную кампанию он приезжал в Чемал, я не мог к нему пробиться сквозь толпу охранников. Хочу подойти, меня отталкивают. Ну, бился я, бился. Потом не выдержал: «Да Миша, твою мать!». Он оглядывается: «Палыч, а че ты?» — «Да вот, мордовороты твои не пускают». Он прямо матами заругался: «Вы что, да это же Палыч» (Смеется.) Как будто они знают, что это же Палыч.

— Михаил Сергеевич теперь не такой доступный, как раньше, — заметил собеседник. — Раньше у меня были все его домашние, мобильные телефоны. Сейчас звоню по этим телефонам — или порученцы, или секретарша отвечают. Я стараюсь сильно и не звонить. Понимаю: губернатор — это губернатор. (Вздыхает.) Ноша-то уж больно тяжелая. Не знаю, как он решился на эту ношу. Мне кажется, он сам не ожидал, честно говоря. Но голова-то у него на месте. Ну, а управленческого опыта, конечно, не хватает. Ему бы хорошую команду: А я считаю, команды не было. Были пристебаи, простите за выражение. И он оказался их заложником. Наши приспособленцы поднаторели в том, чтобы достойного человека с одной стороны окружить вниманием всяческим. А за этим вниманием не внимание, а изоляция. Им неинтересно, чтобы Евдокимов был тем, каким его избрали. Люди избрали человека, который доступен, который понятен. Который нашим языком говорит, который знает наши проблемы, который может крестьянина по плечу похлопать, обнять: «Дядя Вася, расскажи, как дела», который может в свою деревню приехать, со Спиридонычем самогонки на курином помете выпить. Такого же избрали…

Он не управленец, хозяйственной деятельностью не занимался. Хотя он богатый человек и дело у него есть. Кстати, вы знаете (по-доброму смеется), он мне часто жаловался, когда строил дачу. Поедет, посмотрит, потом говорит: «Вот дурят и смотрят мне преданно в глаза. Палыч, ну почему все считают необходимым меня обмануть? Почему я должен деньги ни за что отдавать?» Представляете, он видит, что его обманывают, и ему стыдно за этого человека: Я не знаю губернатора Евдокимова, я знаю человека Евдокимова. И люблю этого человека.

Прощаясь, Александр Павлович заметил, что гораздо больше про Михаила Сергеевича может рассказать его друг Федор Егорович: «Он такой замечательный рассказчик…»

Он был поджарый, веселый, кудрявый блондин

Среди концертных рассказов Михаила Евдокимова есть и такая притча. Поспорил он как-то с другом Федором, который сказал, что за триста долларов может гвоздем крышу своей машины изурочить. Ударили по рукам. Федор получил триста долларов, взял гвоздь и исковеркал крышу машины. На следующий день встречает его проигравший спорщик, а Федор на машине едет, похвалился: «Вот, за 200 долларов люк себе сделал».

— У меня и правда машина с люком, — смеется Федор Елфимов, генеральный директор санатория «Россия» в Белокурихе. Только ничего я гвоздем не дырявил. Мне после этой байки очень многие звонили, подшучивали:

Друг Михаила Евдокимова, Федор Елфимов, замечательный директор белокурихинского санатория, не собирался сильно распространяться прессе.

— Я тут созвонился еще с одним нашим другом, — признался Федор Егорович. — Он рассказал, что не узнает потом свои слова в газетах, так все извращают. Я могу одно сказать, что я смоленский, а Верх-Обское — это сов-хоз Смоленского района. Мы учились в параллельных классах. Я в Смоленском, он в Верх-Обском. Знаем мы друг друга с седьмого класса. Я учился в музыкальной школе и играл в духовом оркестре. Каждый год были конкурсы художественной самодеятельности. У него был красный вельветовый пиджак с черными манжетами. Он в то время пародии Хазанова очень профессионально читал, играл на гитаре, великолепно пел. Был очень спортивный, поджарый, веселый, кудрявый. Кстати, ему принадлежит рекорд по прыжкам в высоту в районе. Если мне память не изменяет, метр восемьдесят. И долго держался этот рекорд. Встречались мы в лагере труда и отдыха, на военных сборах. Вечерами сидели у костров с гитарами, днем маршировали, преодолевали полосы препятствий…

Интересно, что, говоря на диктофон, Федор Егорович мало походил на замечательного рассказчика, взвешивал каждое слово, боясь навредить другу.

— А вдруг он спросит, почему я что-то рассказываю без его ведома? — волновался собеседник. Как только диктофон отключался, собеседник преображался, превращался в замечательного жестикулирующего рассказчика. Включаешь диктофон — вновь преображение. В конце концов диктофон не выдержал этого и сломался.

— Он не боится препятствий, — говорил Федор Егорович о губернаторе. — Даже в отрочестве в деревенских разборках он был в центре, не прятался от кулаков.

О том, что Евдокимов может быть талантливым организатором, по словам Елфимова, можно судить по спортивным праздникам в Верх-Обском.

— Это такое грандиозное событие, которое проходит с размахом большим, чем Шукшинские чтения, как бы для организаторов чтений ни печально это звучало.

Во власть он пошел только для того, чтобы край лучше жил, — убежден Елфимов. Потому что он всей душой за край переживает. А деньги и слава у Михаила Сергеевича уже были.

— Понятно, что он стал недоступен, — размышляет Федор Егорович. - Я только директор гостиницы и то не могу всех к себе принять, а тут губернатор. Я, к примеру, звоню ему только поздно вечером, прекрасно зная, что он сейчас очень занят.

По словам Федора Егоровича, Михаил Сергеевич остался таким же душевным и открытым, разве что стал меньше улыбаться:

— С интригами он и в артистической среде сталкивался. Но Михаил Сергеевич прирожденный лидер и умеет брать высоту.

— Мне кажется, в прессе усугубляют его неприятности, — заметил Федор Егорович. — Я тут тоже что-то такое услышал по радио, а он приезжает бодрый, веселый: «Все в порядке». Мощный человек. Сколько я знаю людей, которые за него голосовали, еще никто в нем не разочаровался.

О перипетиях бывшего министра по делам ГОЧС РА

Друг Михаила Евдокимова Александр Афанасьев и сам недавно оказался в непростой ситуации — в прошлом году его незаконно уволили с должности министра по делам ГОЧС Республики Алтай. В конце февраля вступило в законную силу решение Бийского гарнизонного военного суда. Суд установил, что приказ от 18 октября 2004 года об увольнениии Александра Афанасьева с военной службы был издан в тайне от министра Шойгу лицом, не имеющим на это право. По рассказу Александра Афанасьева, сразу после землетрясения в октябре 2003 года в Улаган, где он находился, прилетел бывший начальник регионального центра генерал-лейтенант Попов.

— Приезжает и спрашивает: «Как ты думаешь, зачем я сюда приехал?» — «Наверное, помочь в трудную минуту». — «Нет, ты не угадал, я приехал тебя снимать с должности».

Интересно, что до этого сам Шойгу признал работу министерства удовлетворительной. С Улагана Афанасьева привезли в реанимацию в предынфарктном состоянии.

На должность Афанасьева назначается полковник Н., который, как отметит впоследствии суд в частном определении, «имел проблемы с соблюдением законности, фальсифицировал документы». Приказ об увольнении Афанасьева принимается поспешно и невнятно.

— Если освобождаете, освобождайте по закону, — резонно заявил тот. — Только тогда я считаюсь освобожденным, когда передам дела и рапорт напишу. А если увольняете, тогда дайте то, что законом предусмотрено, — шесть месяцев на получение гражданской специальности, право на обследование, отпуск… После нескольких судебных заседаний суд решил восстановить Афанасьева на военной службе. Он обязал взыскать с финансового органа Сибирского регионального центра по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий пять тысяч рублей в пользу Афанасьева.

Один из наших источников в аппарате правительства республики полагает, что Афанасьева в свое время решили устранить потому, что в республику по линии ГОЧС направлялись значительные средства и принципиального Афанасьева кому-то очень выгодно было снять.

В период землетрясения была парализована работа министерства ГОЧС. Когда Евдокимова выбрали на должность губернатора, он, встретив друга Палыча, сказал: «Знаю, что у тебя неприятности, будет невмоготу, обращайся». Но Афанасьев предпочел бодаться сам, не навязывая проблем другу. Но поделился:

— Я слышал, что на крестинах Михаила Ивановича Лапшина Михаил Сергеевич спросил у кого-то из заместителей: «Ну что же вы с Палычем так поступили?» В ответ ему сказали (и это так), что тут орудует руководство МЧС РФ в лице Сибирского РЦ. «Я вас прошу, не оставьте парня», — сказал Михаил Сергеевич. Но я его ни о чем не просил, пока сам отбиваюсь.

Кто придет в Дом друзей Евдокимова?

По словам Александра Афанасьева, в свое время Михаил Евдокимов собирался строить в Чемале «Дом друзей» — чтобы те могли приехать, расслабиться на природе. Когда появилась эта задумка, в друзьях Евдокимова еще были и Николай Чертов, и Василий Борматов, теперь уже бывшие замы.

— Не понимаем, почему разошлись их дороги с Николаем Чертовым, — недоумевают друзья. — У них были очень теплые, дружеские отношения. И в гостях друг у друга были, и из одного стакана пили. Николай Александрович тоже очень сильный, мощный человек. Это, может, кто-то постарался между ними черную кошку пропустить…

Напомним, что бывший замглавы администрации Николай Чертов подписался под заявлением, в котором говорится, что «умолчание и манипуляция общественным мнением по острым проблемам стали нормой в работе сегодняшней администрации и самого «народного губернатора». Вся работа администрации сопровождается клятвенными заверениями о любви к землякам, патриотизме, преданности президенту страны. В действительности своими действиями администрация подставляет и президента, и малую родину, и уже забытых мужиков».

По нашим сведениям, черная кошка чуть позже пробежала и между Евдокимовым и другим замом губернатора — Василием Борматовым, что и стало причиной столь неожиданной отставки последнего…

Трудно оставаться друзьями в лодке власти?