Режиссер Алвис Херманис отлично известен театральной Москве, как
и коллегам из Цюриха, Кельна, Вены, пишет 28 ноября в
«Новой газете» Елена Дьякова. На гастроли его Нового Рижского театра не попасть. В октябре 2008-го
Херманису вручена премия Станиславского (европейскую премию
«Новая театральная реальность» он получил в 2007-м). 22 ноября на сцену вышел первый российский спектакль Алвиса Херманиса —
«Рассказы Шукшина» в Театре Наций. И возможно, судьба «Золотой
Маски"-2009 за лучшую мужскую роль уже определена. Она уйдет
толпе „чудиков“, сыгранных Евгением Мироновым.
Сцена аскетически чиста и пуста. Декорации — отличные фото,
сделанные художником спектакля Моникой Пормале в селе Сростки, на родине Шукшина. Яркие, вырвиглаз, полки сельпо-2008. Блеск зубной
нержавеечки в ухмылке стариков. Камуфляжные штаны мужиков,
стоящих в неясной думе над рекой Катунью. Райская краса дивана в алых розах и надписях „Beautiful“. Умордованные стены алтайских
„хрущоб“. Цепкие взгляды баб в леопардовых халатах. И лицо
мальчишки лет десяти: только оно, да еще долина Катуни, залитая
солнцем, окупают золотым запасом эпиграф к спектаклю: „Все было
не зря: наши песни, наши сказки, наши неимоверной тяжести
победы…“.
Три с лишним часа действа. Десять новелл. Они разнородны по качеству: первую и последнюю, честно сказать, можно было бы утратить без ущерба. Но уже во второй новелле, „Сапожки“,
вступает в силу союз Миронова и Чулпан Хаматовой. О, это не
„Звезды на льду“, не удвоенный звон брендов! Лучшего дуэта на сцене я не видела давно. Они слажены — точно играли вместе
годами, они искрят вольтовой дугой, явно щеголяют друг перед
другом, рассыпая филигрань жестов. И профессионализм Евгения
Миронова (неизменный, но иногда холодный) обретает ту яростную
силу, с которой живет на сцене Чулпан.
…Тракторист Серега купил жене за немыслимые деньги белые
городские сапожки — а его изработанная, худая, как муравей,
Клавдя не влезла в них: крестьянская пятка подвела. Другой Серега
влюбился до онемения в городскую медсестру Клару в багряном мини
и лисьей шапке, продвинутую дешевку образца 1960-х.
Поводырка-жена опекает слепого певца Гаврилу Романыча, служит его
дару, исходит тихой гордостью, цепко собирает в кепку рубли — да в деревне запели телевизоры и Гаврила Романыч стал никому не нужен. И лучший их дуэт, рассказ „Жена мужа в Париж провожала“, о любви-ненависти трезвой, денежной портнихи Вали (ох, как она,
верно, развернулась в 1990-х!) — и сибирского солдатика Кольки,
из иной, уже уходящей, прямой и жертвенной породы русских.
Все здесь об одном: о мучительном, маргинальном XX веке. О том,
как больно менял человек „одной шестой“ крестьянскую шкуру на городскую, прежде чем сделался окончательно „к разврату готов“,
по шукшинскому же диагнозу. Начетчик Глеб Капустин из рассказа
„Срезал!“ — спившийся русский ангел Колька — слепой певец Гаврила
Романыч — кривоносый столяр „Заготзерна“, ушибленный мечтой о большой науке („Микроскоп“) — фронтовой санитар Броня Пупков с дикой историей о том, как в 1943 году он стрелял в Гитлера…
Евгений Миронов преображается в каждом сюжете, превращает
„Рассказы Шукшина“ в свой бенефис — и в аттракцион неслыханной
актерской щедрости к зрителю. Он меняет облик и пластику в каждом
эпизоде, но играет их все на разрыв аорты.
И тем — как шукшинский „чудик“ у городского ларька — хватает
премьерного московского зрителя за отутюженные лацканы души.
Притягивает лицом к лицу — взглянуть в красные от ветра, слез,
самогонки, мечтательные и бешеные (каких уж больше не делают!)
глаза села Сростки. И его окрестностей — от Брянска до Курил.
…"Лишние билетики» на «Рассказы Шукшина» народ стреляет за квартал. И абсолютно прав в своем архаическом порыве: это нужно
смотреть.
