Как сообщалось, 4 июля 2003 г. за несколько дней до двухлетней
годовщины кончины епископа Барнаульского и Алтайского Антония
(Ивана Масендича), по распоряжению его преемника епископа Максима
(Дмитриева), оформленному решением Епархиального совета,
находящаяся во дворе Епархиального управления могила была
вскрыта, а прах епископа был перенесен для перезахоронения на
Черницкое кладбище Барнаула. Акт перезахоронения был проведен без
согласия матери покойного епископа, в тайне от верующих и клира,
что вызвало весьма неоднозначные отклики в их среде. Официальная
версия перезахоронения гласила, что на общедоступном кладбище
желающие поклониться праху смогут сделать это без помех.
Оценивая действия епископа Максима, авторитетный на Алтае
православный проповедник Игнатий Лапкин, отметил, что
перезахоронение есть, по его мнению, акт "соввершенного безбожия"
со стороны правящего сегодня епископа. Назвав епископа Максима
"шоуменом на сцене", Игнатий Лапкин, отметил, что мотивами
перезахоронения могла стать неправильно воспринятая преемником
владыки Антония роль правящего архиерея крупной епархии. Обвинив
Максима в самоуправстве, Лапкин отметил, что он "ведет себя так,
как будто ему тут все подвластно".
