Депутат Госдумы от Алтайского края Сергей Шаргунов о новых медиа: «Все эти «Жирик», «Дудь», «Навальный», «Гнойный» — просто наклейки»

До сих пор в медийном пространстве не утихает обсуждение рэп-баттла Гнойного и Оксимирона. Почти через две недели после события сюжет об этом вышел на «Первом канале». Однако, похоже, что ивент вскрыл нарастающий разрыв между официальными формами подачи информации и медиа для молодежи — в первую очередь каналами на YouTube и Telegram. Молодежный сегмент никогда не уходил из поля зрения политиков, но сейчас, кажется, «достучаться» до него сложнее, чем когда-либо. О чем разговаривают миллениалы и долго ли продержится тренд «Интернета для молодых», на пресс-конференции 4 сентября по просьбе ИА «Банкфакс» порассуждал алтайский «думец» Сергей Шаргунов.

— Я отец 11-летнего ребенка, и, может, целевая аудитория YouTube-каналов чуть-чуть постарше, но в школе и в жизни обсуждается все на свете, и он в курсе всего. Вчера перед отлетом в Барнаул я, кстати, видел, что программа «Воскресное время» наконец дозрела до того, чтобы осветить этот рэп-баттл, о котором я уже упоминал в своей колонке для РИА «Новости».

Но не все так однозначно. С одной стороны я вижу умирание традиционных жанров, а с другой — есть мысль, насколько оно фатально. Наверное, когда-то бумажная газета действительно превратится в раритет. Но сама идея существования полноценных СМИ с конкретной рубрикацией никуда не денется. Кроме того, дети и подростки взрослеют. И от желания «хайпануть» и поприкалываться они переходят к более сложному и серьезному восприятию жизни. В том числе под гнетом тех обстоятельств, которые возникают у любого — поиска работы, девушки, жилья… Так и происходит развитие. Школьники становятся студентами, узнают больше, неизбежный консерватизм возникает в сознании. Тот же рэп как жанр в России не нов, и многие некогда популярные исполнители уже сошли со сцены, хотя были дико модными и популярными.

В условиях, когда в политике есть что-то запрещенное, появляется какая-то острота, которая сейчас наибольшее внимание приковывает в Интернете. Но не факт, что эта ниша станет мейнстримом, а телевидение уйдет. Кстати, сейчас я вижу, как трогательно телевидение пытается соперничать с YouTube – выдумывает какие-то новые фишки, новые темы… Это интересный и занимательный процесс.

Вот пример: беседа Дудя с тем или иным персонажем вызывает хайп. В YouTube есть ставка — сделать погорячее, поприкалываться, чем-то отличаться от мейнстрим-повестки, например, непечатной лексикой. Но совершенно не факт, что это сделано более профессионально, чем «Новая». Все это напоминает панк-культуру и то, чем в свое время завоевывала души газета «Лимонка». Я вспоминаю того же Егора Летова, когда каждый второй подросток писал на стене «ГрОб». Тогда этим занимались миллионы людей. Но это не значит, что все они и теперь остались панками. Кто-то стал менеджером среднего звена, кто-то — консервативным отцом большого семейства… Просто теперь этот протест перенесся в YouTube-культуру. Наверное, это определенный этап, через который проходят подростки. И большой вопрос, выльется ли это во что-то серьезное и системообразующее.

Сейчас даже политики пытаются создавать YouTube-каналы. Но влияет ли это на политизированность молодежи? Или на самом деле все эти люди — «Жирик», «Дудь», «Навальный», «Гнойный» — просто персонажи, герои комиксов? Я вижу это по своему сыну — они все для него равны. Это просто наклейки, это прикалывает, это могут смотреть миллионы, но это не означает каких-то глубинных оценок. Повысят ли все эти разоблачительные ролики, или недавний клип «Касты» «Скрепы», или последний «Ленинград» с воскрешенным либеральными медиа Александром Невзоровым интерес молодежи к выборам как таковым? У них тоже, наверное, уже пара миллионов просмотров. Но это же просто развлечение.

Выльется ли это в какие-то большие общественно-политические изменения? Я не делаю столь прямой вывод. Потому что все, кто хочет, и так уже имеют представление, например, об уровне коррупции. Люди всегда рассуждают от противного — как бы не было хуже. Мотивация участвовать в политике — у единиц. Мотивация ходить на выборы — у не очень большого количества людей. А остальное — это форма светского досуга. И в этом смысле песенная и словесная культура, обращение к стихотворению «Слово» Николая Гумилева устами оксфордского выпускника Оксимирона — это просто форма культурной жизни. Россия — очень фрагментированная и непредсказуемая страна. Новое поколение будет привносить что-то свое, и что-то неизбежно будет меняться — но как? Не могу сказать, что все будет линейно, что нынешние 18-летние посмотрят эти ролики и страна вдруг станет другой.

В перестройку и к 18-летним находили подход, но она захватила все слои, и происходила в условиях «политического монополизма наоборот». Нельзя забывать, что программа «Взгляд» выходила на Центральном телевидении. Как раз Нина Андреева тогда была маргинализмом, который мгновенно вытеснялся идеологическим отделом ЦК. Интересная тема, кстати, почему Горбачев и КПСС в последние годы у власти никак не использовали пропагандистские методы, которые использовал Борис Ельцин. Можно ли сказать, что сейчас рэп-баттлы — это супермодно? Нельзя сказать! У нас довольно консервативное общество, общество внутреннего конфликта. И какая из групп влиятельнее, сказать сложно.

Мне бы хотелось, чтобы у нас была свободомыслящая молодежь, которая имеет доступ к альтернативным источникам информации, рефлексирует, которая может видеть как лоялистские, так и критические материалы. Но повторюсь: насколько это захватывает молодежь in mass – большой вопрос. Я много езжу по стране и вижу, что обычно по таким темам есть 2-3 «бузотера» — в этом пока много подросткового протеста. Посмотрите статистику — рейтинг есть и у совершенно аполитичных каналов. Да и бессмысленных — даже не буду называть имен. И «ВКонтакте» сидят, и в знаменитой группе MDK. Психология молодежи — это то, чем все занимаются, и власть тоже пытается выстроить диалог. Как это можно сделать? Я противник «серых» или «черных» списков. Если в обществе возникают определенные авторитеты, то они должны быть допущены к выборам. Это касается не только молодежи. Молодые люди взрослеют и усложняются. А то, что есть сейчас в YouTube, во многом рассчитано на хайп. Как и, наверное, большинство адовых ток-шоу на телевидении. Пока есть ощущение чего-то поверхностного. Я думаю, 18-летние будут становиться 20-летними, 25-летними, и будут меняться… Мы видим, что в последнее время появляются уже и 30-летние чиновники разных уровней. Они выглядят суперсолидно, будто они родились чиновниками.

Общество действительно далеко уходит от телевидения и государства. Главная причина, наверное, — недоверие. Я знаю много людей — и политиков, которые стараются что-то делать, действовать в рамках теории малых дел, но им даже в голову не приходит коммуницировать с обществом. Потому что они не доверяют самой идее говорить о своей деятельности. Это отчасти похоже на феодальную систему тотальной непрозрачности, когда реальные дела вершатся в одном измерении, а в другом есть некие театральные церемонии и фальшивые процедуры. Как преодолеть отчуждение между тем и другим, - в этом задача.