Суд. День первый

2 июля в Горно-Алтайском городском суде прошло первое заседание по рассмотрению уголовного дела в отношении меня, обвиняемом в совершении угрозы убийством по политическим мотивам (ч.2 ст.119 УК РФ) потерпевшему губернатору Республики Алтай Бердникову А.В.

В самом начале заседания я заявил отвод судье Марине Николаевне Соколовской. Обосновал его тем, что мне неприятно видеть, как она будет заниматься тем, что я озвучил месяц назад в Верховном Суде Республики Алтай - принимать заведомо неправосудное решение. Сказал, что на этом месте предпочтительней будет какой-нибудь Кривяков, который любит и умеет удовлетворять генералов. Соколовская отказала в связи с тем, что «возможность принятия судьей неправосудного решения не является основанием для отвода судьи». Логично и законно, в принципе. Или нет?

После предварительного заседания сторона обвинения в лице прокурора отозвав моего защитника в сторону предложила закончить этот триллер примирением сторон. Юридически это означает признать вину. Адвокат у меня по назначению, но работает со мной с осени и уже достаточно меня узнал, чтобы самостоятельно правильно ответить на эту оферту. Между «признать то, что не делал, и идти гулять» и «не признавать того, что не делал, и сесть», уверен, любой порядочный человек выберет второе.

Гособвинителем карты легли быть прокурору Деревягину. В начале слушания он попросил провести процесс без потерпевшего, сославшись на то, что тот вчера улетел в Москву в служебную командировку на месяц. Защита возражала, и Бердников допрошен будет. Данный факт (неявка потерпевшего и ходатайство прокурора проводить суд без него) сильно возмутил одного из слушателей - женщину в годах, которую судья с помощью приставов вывела вследствие этого из зала. Но еще до того, в то время, как судья принимала в совещательной комнате решение по заявленному отводу, между ней и прокурором состоялся разговор:

- А вот фамилию прокурора скажите, пожалуйста, а то я не расслышала
- Ну, потом увидите в решении.
- Ну что вам, трудно назвать фамилию? Или конспирация?
- Да нет. Деревягин.
- Деревягин?
- Да.
- А-а, это Ваша мать руководила...
- Было дело.
- Кошмар...
Вы, пожалуйста, обратите внимание, что весь Горный Алтай следит за вами, как вы будете судить. А где... Сам-то будет?
- Кто?
- Бердников.
- Не могу знать.
- Ну а без него разве можно судить? Он же бедный пострадал. С телохранителями ходит...
Кому он нужен, господи... Он уйдет и плюнут в его сторону. Из мухи сделали слона. А преступники настоящие ненаказуемы. Вы мне извините, конечно. Вон Путин сейчас сколько выпускает преступников? Тысячи. Ничего. А этот ничего не сделал, его садить надо. Сказал там что-то...
Ну кто такой Бердников? Вот Лапшин  - более-менее человек, я уже третий раз с ним за руку здороваюсь. А к этому не попадешь. Строит из себя какого-то недосягаемого. Разговаривать научился вот и все. Про пионеров вчера, про октябрят вспомнил по телевизору. Прям анекдот какой-то... Ой, бедный народ...
Как что-нибудь против скажешь - все, враг народа. По-человечески надо, прислушиваться надо к людям. А то «Ваша честь», «Ваша честь», «Ваша честь», «Ваша честь». А эта «Ваша честь»... Ох...
Освободите его из под стражи, пожалуйста.
- Он не находится под стражей.
- Ну и вообще - прекратите шоу. Ну, сколько можно тюрьмы человеку показывать? Что там хорошего? Преступников выпускают тысячи, а этого надо посадить. Освободилось место, что ли?

Я уже несколько лет назад заметил, что женщины сейчас намного мужественней мужчин. Смелей, бесстрашней, искренней. Они не боятся думать. Не боятся говорить. А мужчины ослабли. От водки, телевизора и самовлюбленности. Опаршивели. Был мужик, да сдулся. Нет его. Россия спасется женщиной.

После этого инцидента заседание продолжилось. Прокурор зачитал обвинительную формулу, и судья, в соответствии с УПК, спросила, понятна ли она мне:

- Встаньте, пожалуйста, Макаров. Вам суть обвинения понятна?
- Нет. И ставлю 10 долларов, что Вам тоже не понятна, Марина Николаевна.
- Что Вам не понятно?
- Мне не понятно в чем я обвиняюсь. Согласно комментариям к Уголовном кодексу угроза убийством считается совершенной в момент произнесения либо прочтения, если в письменном виде. Обвиняюсь я по одному эпизоду, вроде бы, а в обвинительной формуле почему-то указано два - где я высказываю что-то врачу и где какой-то документ есть. И мне вот интересно, по какому из этих эпизодов я и обвиняюсь.
(пауза)
- Вину признаете-не признаете?
- Вину в чем? Скажите мне по эпизоду.
- Ну, хотя бы в том, что инкриминируется статья.
- Так я не понимаю, что именно мне инкриминируется. Либо высказывание словом, либо вот этот документ. Вы уточните, пожалуйста. Как я могу вину в непонятно чем признать. Может и признаю, просто уточните. Прокурор может быть поможет? Он же утверждал.
(пауза)
- Вам инкриминируется совершение угрозы убийством...
- Ну, тут конечно, да: «продолжая реализовывать преступный умысел» - как я понимаю это все одна угроза убийством, да?
- Ну... написали таким образом, что одна угроза. А в основном угроза убийством только в документе.
- То есть Вы уже пытаетесь трактовать это обвинительное заключение.
- Я Вам говорю то, что написано. То есть, написано как продолжаемое преступление.
- Как продолжаемое преступление?
- Да.
- То есть я обвиняюсь в продолжаемом преступлении - трехмесячной угрозе убийством, да?
- Написано так.
- Отказываюсь признать вину.
- Не признаете?
- Нет.
- Разобрались. Желаете ли Вы выразить свое отношение к предъявленному обвинению.
- Желаю, конечно.
- Пожалуйста.
- Считаю, что данное уголовное дело абсолютно безосновательное, бездоказательное - с точки зрения закона и правосудия, а не с точки зрения Горно-Алтайского суда, - является ответом Александра Васильевича - потерпевшего - на мои попытки добиться восстановления нарушенных им моих прав и свобод, которые он нарушил раскрыв мою личную и семейную тайну. Таким образом, Бердников использовал свое положение, свои служебные возможности для незаконного уголовного преследования лиц, которые могут законными путями каким-то образом помешать его нахождению на посту главы.

К началу заседания никто из свидетелей не явился, да и вообще в тот день подошло всего 4 человека (какое-то непростительно халатное отношение к процессу, в котором пострадал их любимый глава!), поэтому начали с изучения материалов дела. Прокурор всего за час сумел зачитать весь 9-месячный труд следователя Черемнова в трех томах. Одновременно подходили свидетели и их потихоньку допрашивали. Ну и рассматривались мои ходатайства.

Заявлять я их начал еще на предварительном слушании - об исключении доказательств. Ходатайства простые и очевидные, ибо процессуальные нарушения следователей при «расследовании» этого дела просто грандиозны. Взять хотя бы пресловутую лингвистическую экспертизу - нашли преподавателя русского языка из ГАГУ, кинули ей кусок мяса - она и написала все, что надо. Ну вы уж киньте грамотно! Началось все с вынесения «Постановления о признании экспертом» Куликовой Н.А., в связи с отсутствием в Республике Алтай сертифицированных экспертов-лингвистов (за пределы региона не хочется вылазить, это понятно). Я для интереса вбил фразу «постановление о признании экспертом» в кавычках в поисковую систему Яндекс, чтобы посмотреть, сколько еще следователей в России осмеливаются своей широкой рукой дарить постановлениями подобные чины и звания. Как и ожидалось, Петр Черемнов уникален. Ноу-хау Следственного управления Следственного комитета России по Республике Алтай. Когда у потерпевшего выйдут сроки полномочий, можно попросить Черемнова выписать «постановление о признании губернатором», и с этой бумагой уже никто не страшен, никакие выборы не нужны.

Кроме этого, ознакомление обвиняемого с постановлением о назначении экспертизы было после начала оной, сама Куликова находится в служебной зависимости от министра образования, а тот от потерпевшего, Куликова не проходила аттестацию на эксперта-лингвиста и еще несколько мелочей.

Или вот протокол осмотра предметов - осмотр ноутбука. Начинается он нормально - взяли ноутбук, посмотрели на него - пластмассовый, твердый. Потом откуда-то (не из ноутбука) достается непонятный жесткий диск, подсоединяется к какому-то стационарному компьютеру, и на нем уже смотрятся какие-то файлы. Это что, вообще, за хрень? Взывания к суду, что такие действия по УПК должны делать специалисты или эксперты, а не следователь с понятыми, и что осмотр может быть только предметов, документов, места происшествия, а не содержимого жесткого диска, воздействия не возымели. Так же следователь Черемнов придумал новое процессуальное действие - осмотр интернет-сайта, с соответствующим протоколом. У Пети, вообще, воображение неплохо работает, оно ему заменяет интеллектуальные функции.

Все ходатайства об исключении доказательств были отклонены - «суд не находит нарушения процессуального права». Прокурор Деревягин при возражениях на ходатайства абсолютно внаглую лжет, извирая закон, но к этому я уже давно привык и сильно не расстраиваюсь. Свое отношение к горно-алтайским законникам я изложил год назад в статье «Правовая проституция прокуратуры» и с каждой новой встречей с ними лишь укрепляюсь в нем.

Пытался я дважды приобщить к материалам дела и статью из «Спорт-Экспресса» со следующим интересным высказыванием главы Чечни Рамзана Кадырова: «Наш судья побил футболиста. Он нарушил закон, но все правильно сделал. Я бы, может, вообще его убил за такое оскорбление. И это было бы нарушением закона – меня посадили бы. Но у нас такие традиции и обычаи». А что, по-моему, вполне аналогичный случай. Поедет Рамзанчик со мной «паровозом» по мотивам политической ненависти к социальной группе «спортивные арбитры».

Так же два раза я пытался вызвать в суд в качестве свидетеля человека, который инициировал это уголовное дело, написав на меня заявление в порядке ст.ст. 144-145 УПК РФ - судью Горно-Алтайского городского суда Ананьеву Е.А. Это ведь, как бы, главный свидетель и виновник торжества получается. Безрезультатно. Потому что, если по делу свидетелем проходит судья районного суда, то рассматривать его в том суде нельзя. Ходатайство о переносе суда в другой регион так же осталось без удовлетворения.

В принципе, все это было бы откровенно чистым беспределом, если бы судья Соколовская не согласилась удовлетворить одно мое ходатайство о вызове для дачи показаний экспертов компьютерной и лингвистической экспертиз, чем меня очень даже удивила.

Заседание закончилось еще до обеда - материалы дела изучили, свидетелей новых не появлялось, а заявлять ходатайства по третьему-четвертому разу было уже неинтересно. Назначили дату следующего заседания на 16-ое июля, в 14:15. Я высказал предложение:

- У меня ходатайство.
- Какое?
- Мне, вообще-то, тяжело ездить сюда - 12 часов в одну сторону, 12 часов в другую.
- Какие предложения?
- Предложения? О приводе.
- Ко-го?
- Всех. Включая меня.
- Вас?
- Да.
- Вас мы не можем подвергнуть приводу.
- Почему? Я не уверен, что я смогу приехать в следующий раз.
- Ну, вот когда не приедете, тогда и подвергнем.
- Но зачем терять день?
- Не можем мы подвергнуть раньше приводу лиц, чем они нарушат свои обязанности.
- Хорошо. Будем надеяться, что он не будет несколько месяцев бегать...
- По времени в этот день только так можем. Если Вас по времени не устраивает, тогда в другой день можно назначить.
- Меня Горно-Алтайск не устраивает
- Мы не можем в Усть-Коксу передать дело.
- Там очень много свидетелей, мы можем выездное заседание устроить.
- В судебном заседании объявляется перерыв до 14 часов 15 минут 16 июля 2013 года. Судом будут приняты меры по вызову для допроса экспертов и повторно свидетелей в судебное заседание.