Владимир Рыжков: "Россия, суверенитет и демократия"

"Россия - это страна, которая выбрала для себя демократию волей собственного народа"

В. Путин, Послание Президента РФ Федеральному Собранию 25 апреля 2005 года

"Мы не просто за демократию. Мы - за суверенитет Российской Федерации"

В. Сурков, заместитель главы Администрации Президента РФ, 17 мая 2005 года

"- За ними весь город, весь народ.- Ну так что же такое, что весь город и весь народ? Термосесов знает начальство и потому никаких городов и никаких народов не боится".

Н. Лесков, хроника "Соборяне", 1867 год

В последнее время тема суверенитета России вышла на первый план российской политики. Это само по себе удивительно и требует объяснения и анализа.

Удивительно это потому, что тему суверенитета вывела на передний план не кто иная, как сама высшая российская власть. Та самая власть, которая, по ее собственным словам, за минувшие несколько лет значительно укрепила Россию и ее международные позиции, отведя от страны грозившую ей доселе угрозу распада и международной изоляции. Это противоречие также требует объяснения. Удивительно это и потому, что ни одна из сколько-нибудь заметных политических сил страны, в том числе и оппозиционных, никогда и нигде не ставила суверенитет Российской Федерации под сомнение. Никто не ставит так вопрос и за пределами России. Так в чем же причина внезапно возникших страхов за будущее российского суверенитета? Или же, на самом деле, речь идет о чем-то другом?

1.

Впервые отчетливо тема внешних угроз целостности и самостоятельности России прозвучала у российского лидера в трагические дни Беслана (сентябрь 2004 года), когда в своем обращении к нации глава государства сказал о неких могущественных внешних силах, стремящихся ослабить и даже расчленить Россию. Эти силы не были названы, но тема внешней угрозы прозвучала вполне отчетливо.

Еще более остро тема суверенитета России зазвучала после победы Виктора Ющенко на президентских выборах на Украине. Многие официальные и близкие власти комментаторы истолковали поражение поддержанного Кремлем Виктора Януковича преимущественно как результат внешнего (конкретно - западного) вмешательства и выступили за превентивное недопущение подобных событий в России. Глава Федеральной службы безопасности (ФСБ) Н. Патрушев выступил с этим предостережением в Государственной Думе и даже назвал международные организации и фонды, по его мнению, занимающиеся организацией "цветных революций". Подобным образом были истолкованы властями и события в Грузии и Киргизии.

В своем Послании Федеральному Собранию 25 апреля 2005 года Владимир Путин прямо указал, что тема суверенитета возникла из-за активно идущей в обществе и за границей дискуссии "о свободе и демократии". По мнению президента, эта дискуссия во многом носит искусственный характер и преувеличивает трудности, с которыми сталкивается демократический процесс в современной России. В то же время он выступил за право России самой определять темпы и формы движения к демократии. В Послании содержится скрытая реакция на украинские события. По мнению президента России, "ценой развития демократических процедур не может быть ни правопорядок, ни столь трудно достигнутая стабильность, ни устойчивое проведение взятого экономического курса. В этом вижу самостоятельный характер выбранного нами демократического пути. И потому мы будем двигаться вперед, учитывая наши собственные внутренние обстоятельства и в обязательном порядке - опираясь на закон, на конституционные гарантии".

По словам президента, "Россия сама будет решать, каким образом - с учетом своей исторической, геополитической и иной специфики - можно обеспечить реализацию принципов свободы и демократии. Как суверенная страна - Россия способна и будет самостоятельно определять для себя и сроки, и условия движения по этому пути". Тут же глава государства предупредил об ответственности все политические силы, которые попытаются вести борьбу "неправовыми методами", заявив, что "государство будет на них законным и жестким образом реагировать".

Глава администрации президента Дмитрий Медведев в интервью журналу "Эксперт" в апреле 2005 года также назвал единственной и главной задачей российского государства и политической элиты "сохранение эффективной государственности в пределах существующих границ". А главным риском для России - "дестабилизацию общественной жизни, возникшую вследствие актов террора и грубых экономических ошибок и проходящей на основе масштабной драки элит". Пару месяцев спустя он же пошел еще дальше, предположив, что угроза стабильности государства может проистекать от всеобщих выборов. Одновременно с этим руководство страны стало активно увязывать сохранение государственного суверенитета с сохранением государственного контроля и контроля со стороны отечественного капитала над важнейшими отраслями экономики (от недр и трубопроводов до связи и банков). Владислав Сурков, один из главных идеологов Кремля, в ряде своих последних выступлений подробно развил новую концепцию государственной власти - концепцию "суверенной демократии". Вот ее основные элементы.

В условиях глобализации концепция национального (государственного) суверенитета частично устарела. Однако роль национальных государств остается очень большой, например, для сохранения национальных культур или в борьбе с терроризмом. Во главе государства должна стоять "национальная элита" (в противоположность "оффшорной аристократии", фактически управляющая страной из-за рубежа). Требуется доминирование отечественного капитала или государства в стратегических отраслях - так как "суверенной демократии" предстоит жестокая конкуренция с другими государствами. Для России важна историческая память - прежде всего об имперском величии - что делает невозможным равнение ее с малыми европейскими народами. Необходима осторожность в движении России к демократии - под неотступным надзором власти - чтобы к государственному штурвалу не прорвались силы разрушительные, неподготовленные. ("Не искусственно мы это сдерживаем [демократию], как многим кажется. Мы просто боимся" - В. Сурков). Демократия будет укрепляться по мере объективной готовности к ней общества (сегодня такой готовности пока еще нет) ("вопрос демократии не только в том, чтобы нарисовать демократические институты, но и в том, чтобы люди дошли до такой культуры" - он же).

Поспешность с развитием демократии в России В. Сурков связывает с возможным обострением ряда угроз. Среди них, по его мнению, не только терроризм, но и проигрыш в экономическом соревновании, утрата экономической самостоятельности страны, ее распад, хаос парламентской республики, вызванный низкой культурой политических коалиций и соглашений, приход к власти в отдельных субъектах федерации религиозных радикалов.

Предварительные итоги этой интересной дискуссии подвел Виталий Третьяков, видный прокремлевский аналитик, в серии статей, опубликованных в "Российской газете" в июне 2005 года. Он назвал угрозу потери Россией международной и даже внутренней суверенности одной из четырех главных угроз, с которыми сталкивается сегодня Россия (наряду с угрозой распада или отторжения отдельных территорий, вымиранием, и моральной, правовой и государственной деградацией). Вывод Третьякова прост - стране, прежде всего прочего, нужен лидер, который сможет деятельно противостоять этим угрозам. Пока, кроме Владимира Путина, никого, хотя бы отдаленно подходящего для этого, не видно. А значит, надо продлить власть Путина и после 2008 года. ("РГ", 23 июня 2005 г., В. Третьяков, "Нужен ли нам Путин после 2008 года?"). Иначе, пишет Третьяков, России просто "не выжить"!

Итак, все оказалось туго завязано в один клубок. Главная задача власти - сохранение целостности страны, ее суверенитета. Для этого требуется зорко и заблаговременно предотвращать грозящие национальному суверенитету опасности. Главный источник опасностей - возможные общественные возмущения, в том числе отлитые в форму демократических процедур (например, массовых волнений или выборов). Конечно, наилучшая для России форма государственности - это демократия. Но есть сомнения, что общество для этого, в самом деле, уже "дозрело". А значит, от демократии могут проистекать всевозможные опасности. Стало быть, для сохранения суверенитета требуется особая российская модель демократии - "суверенная демократия". Суть которой - в надзоре начальства над методами и темпами внедрения демократических институтов и процедур, или иначе говоря, "суверенная демократия" - это не что иное, как "поднадзорная демократия", демократия, поднадзорная начальству. Наконец, если не видно, кто бы мог, на очередных выборах, надежно уберечь суверенитет страны, кроме имеющегося начальства, то задача сохранения государственного суверенитета "императивно" (В. Третьяков) требует сохранения самого этого начальства. Мы видим в самом что ни на есть обнаженном виде столкновение двух понятий и ценностных рядов, оба из которых равно дороги сердцу каждого патриота и гражданина. Одно из них - свобода и независимость России, или ее государственный суверенитет. Другое - политические и гражданские свободы россиян, или российская демократия. Непостижимым образом они оказались столкнуты друг с другом, противопоставлены и разведены в разные стороны! В. Третьяков так прямо и пишет ("РГ", 30 июня 2005 года, "Реверсивная демократизация"), что для решения назревших проблем укрепления государства, обеспечения безопасности граждан, наведения порядка в стране, президентом была "продумана и практически реализована политика лимитированного и выборочного ограничения некоторых гражданских прав и свобод, так сказать, "подмораживания общественной и политической демократии".

Выходит, у России не оказалось иного способа укрепить государство, его суверенитет, кроме как "подморозив демократию". И что, напротив, "разгул демократии", вроде того, что наблюдался в стране в 90-е годы, несет в себе прямые угрозы существованию России, не говоря уже о сохранении ее суверенности!

2.

Как же на самом деле соотносятся между собой демократия и суверенитет? И действительно ли демократия может угрожать суверенитету государства, а необходимость сохранения суверенитета - оправдывать собой ограничения демократии? Для этого нам придется вернуться к самым истокам - понятию суверенитета и его трактовке в наши дни.

Понятие суверенитета было введено в политическую и правовую мысль французом Жаном Боденом во второй половине 16 века в его "Шести книгах о государстве".

В книге первой Боден дает свое знаменитое определение государства. "Государство есть основанное на праве управление суверенной властью многими семьями и их имуществом". (Здесь и далее по: Антология мировой правовой мысли. В 5 т. Т. 2. Европа: 5 - 17 вв./ Нац. Обществ.- науч. Фонд - М.: Мысль, 1999 - 688 - 695 сс.)

Здесь важны все элементы боденовского определения. "Основанное на праве" подчеркивает правовой, то есть основанный на законе, характер государства (Боден четко проводит грань с шайками пиратов и разбойников, отказывая им в праве именоваться государствами). "Управление" - значит "не-владение" на правах собственности, отделяющее правовое государство от "вотчин" и "деспотий", в которых государи не только управляли, но и владели, как собственники, всем в своем государстве, включая людей - ограничивающее тем самым возможности государства вмешиваться в имущественные и семейные дела подданных, утверждая незыблемость прав частной жизни и частной собственности. Наконец, "суверенная власть", согласно Бодену, "есть абсолютная и постоянная власть". Суверен - тот, кому безраздельно, без каких либо ограничений принадлежит эта абсолютная и постоянная власть. Суверен может передать на время и в определенных им пределах эту власть тем, кому пожелает, но "в период их власти они не могут называться Государями - суверенами, но только хранителями и стражами этого могущества, пока народ или Государство, то есть те, которые овладели властью навсегда, не захотят уничтожить его. Потому что те, кто передает другому свое имущество, - всегда остаются сеньорами и собственниками. Именно они, являясь теми, кто дает власть и авторитет судить или распоряжаться - будь то на некоторое ограниченное время или настолько долгое, как им захочется, - останутся собственниками власти и юрисдикции, которые другие (только) используют по форме "предоставленной" или прекарной (власти)".

Отсюда следовал вывод о том, что органы государственной власти, и даже власть диктаторов не имеют прав суверенной власти.

Согласно Бодену, могут быть лишь три формы сверенных государств. Суверенитет может быть в руках монарха - такое государство есть монархия. "Если весь народ участвует (в реализации) суверенитета, мы назовем его народным государством". Если меньшая часть народа - государством аристократическим. Боден жил в эпоху формирования абсолютных монархий в Европе, для него монарх - суверен был идеалом государственного устройства, в том числе и как гарант от резни в ходе религиозных войн. При этом, как мы убедились, Боден мыслил абсолютную монархию как государство правовое, защищающее законные права и собственность своих подданных.

В дальнейшем развитие теории государственного суверенитета сохранило основы, заложенные Боденом. Шло лишь развитие и уточнение его теории.

Так, Г. Еллинек писал, что суверенная государственная власть означает власть "не знающую над собой никакой высшей власти; она является поэтому в то же время независимой и верховной властью. Первый признак проявляется преимущественно вовне, в сношениях суверенного государства с другими державами, второй - во внутренних отношениях, по сравнению с входящими в состав государства лицами" (Цит. по: Марченко М. Государственный суверенитет: проблемы определения понятия и содержания / Правоведение.- 2003.- N1.- с. 186 - 197). То есть провел важное различие между суверенитетом внешним - независимостью государства, и внутренним - правом суверена самому решать любые вопросы внутреннего развития, как ему вздумается. (Ср.: М. Марченко)

При этом тенденции к ограничению государственного суверенитета в современном мире носят характер незначительных и при этом обусловленных изъятий. Например, право превентивного удара по суверенному государству может появиться только тогда, когда его политика серьезно угрожает мировой стабильности и только с санкции Совета безопасности ООН. А вмешательство во внутренние дела допустимы также только по причине массового нарушения прав человека или иным всеми признанными важными причинам, и только с мандатом Организации Объединенных Наций. Ограничение суверенитета национальных государств в рамках межгосударственных объединений, например, в ЕС, носит добровольный характер, полномочия органам ЕС в Брюсселе переданы государствами - членами добровольно и, теоретически, могут быть в любой момент отозваны назад.

Таким образом, суверенитет остается общепризнанной основой современных государств, в том числе, конечно, и России.

3.

Кто же является сувереном - то есть собственником власти и юрисдикции в современной России? На этот счет нет никаких сомнений - сувереном в России является ее народ. Об этом, в частности, ясно и недвусмысленно говорит Конституция РФ, согласно которой единственным носителем суверенитета и источником власти в стране является многонациональный народ России.

В этой связи следует решительно отвергнуть широко распространенное в обществе и даже среди некоторых специалистов смешение государственного суверенитета и государственной власти. Представление о том что суверенитет - свойство государственной власти, глубоко ошибочно. (См. Марченко) Сувереном в нашем случае является народ России, его интересы представляет все государство в его совокупности, а отдельные государственные органы - от президента страны до районного судьи - по его поручению и в установленных им рамках - исполняют свои, полученные на строго определенное время и в рамках закона, полномочия. Иначе говоря, государственная власть не имеет в России суверенитета, суверенитет ей не принадлежит (в рамках признанной в научном мире триады народный суверенитет - государственный суверенитет - государственная власть) (Марченко). Из ясного понимания того факта, что народ - единственный суверен в современной России вытекает ряд важных следствий.

Во - первых, основополагающее значение действующей Конституции, которая, как известно, была принята самим народом на референдуме в декабре 1993 года. Конституция провозглашает основные политические и гражданские права россиян, в том числе право на осуществление власти через свободные выборы и референдум. Все, что препятствует осуществлению народного права на выборы и референдум - неконституционно, и ограничивает права суверена на его власть. Отсюда более чем сомнительная конституционность последней редакции закона о референдуме, сделавшего проведение референдума по инициативе самого народа практически невозможной.

Не менее сомнительно выглядят и последние новации в законодательстве о выборах, в частности, ликвидация одномандатных округов (и, соответственно, право каждого гражданина баллотироваться в Думу), повышение барьера для партий до 7%, возможность снижения необходимой явки менее 20%, возможность исключения графы "против всех", затруднения в регистрации партий и кандидатов, облегчение процедур снятия кандидатов с выборов, ограничения, налагаемые на возможности контроля выборов и прочие. Вместе с отменой всенародных выборов глав регионов и формированием Совета Федерации из неизбранных народом лиц все это создает впечатление, что не располагающая правами суверена, лишь нанятая на определенный срок и ограниченная в полномочиях государственная власть последовательно и планомерно отстраняет подлинного суверена от управления всецело принадлежащим ему государством.

Во-вторых, явная сомнительность политики ограничения прав и свобод граждан, пресловутого "подмораживания демократии" во имя сохранения и укрепления государственного суверенитета. Как мы выяснили, сувереном в современной России является ее народ, осуществляющий свою власть путем демократических выборов и референдумов. Ограничение этой его суверенной власти во имя суверенитета России является явным абсурдом! Подлинный суверенитет России - не что иное, как полноценная власть суверена - народа, то есть полноценная, без изъятий, демократия! Суверенитет не противоречит демократии, напротив, суверенитет - это и есть демократия. Чем полнее будет демократия, тем полнее будет суверенитет.

Ограничение демократических свобод граждан со стороны государственной власти - можно сравнить с ограничением прав вотчинника со стороны его собственного приказчика. Конституция квалифицирует подобное явление как государственное преступление, караемое по закону - узурпацию власти. На страже прав народа - суверена должен стоять Конституционный Суд и другие суды России, которые, к сожалению, далеко не всегда добросовестно выполняют порученную им работу, исполняют свой долг перед народом. В частности, КС до сих пор не отреагировал на отмену выборов губернаторов, двусмысленную ситуацию с Советом Федерации, несоответствие политической структуры Думы итогам парламентских выборов, антидемократические новации в избирательном законодательстве и на ряд других принципиальных выходов государственной власти за конституционное поле.

В-третьих, полное и неотменимое право народа на осуществление своего суверенитета по отношению к государству в целом и государственной власти, в частности.

В случаях, когда государственная власть, пользуясь данными ей на время полномочиями, узурпирует права народного суверенитета, начинает нарушать его неотъемлемые права, народ имеет право как на гражданское неповиновение такой власти, так и на ее изгнание, в том числе и досрочное. В Конституции ФРГ для таких случаев прямо записано право народа на сопротивление, в том числе, даже с применением силы. Таким способом немцы извлекли уроки из страшных 30-х, когда нацисты узурпировали власть в стране, и утащили Германию в самую страшную пропасть в ее истории.

В российской Конституции нет ничего подобного, но это не означает, что российский народ не имеет право на сопротивление неправовой власти. Власть народа - суверена имеет высший характер, характер верховенства по отношению к государственной власти, и народ имеет полное право изъять у власти властные полномочия, в том числе и досрочно, если злоупотребления власти становятся существенными и очевидными. Тем более это оправдано, если власть нарушает базовые права граждан - например, право на свободный и неограниченный доступ к информации. Или ограничивает право граждан на выбор и выборы. Или фальсифицирует итоги выборов. В этом смысле то, что произошло на Украине или в Грузии - не что иное, как восстановление народом - сувереном своих нарушенных прав. И в этом смысле - абсолютно и бесспорно конституционно.

Точно так же народ имеет право выходить на "несанкционированные митинги", если получение санкции на митинг ставится в зависимость от "закона", по сути нарушающего конституционные права граждан и ставящего осуществление ими права на собрания и манифестации от воли чиновников. В этом случае мы имеем дело с типичным для неправовых государств "неправовым законом", когда государственная власть - узурпатор власти народа - суверена, принимает "законы", по природе своей носящие противозаконный, беззаконный характер. К сожалению, в последние годы число таких "беззаконных законов" в России быстро растет, что свидетельствует о быстро идущем процессе узурпации власти в стране определенными властными группировками.

4.

Еще один важный вопрос, связанный с проблемой суверенитета - можно ли ограничивать внутренний, народный суверенитет, во имя сохранения и защиты суверенитета внешнего?

На первый взгляд, безусловно. Всем нам известно понятие "военного положения", когда для победы над врагом мобилизуются все ресурсы государства, а права граждан подвергаются необходимым ограничениям. Однако, в истории далеко не всегда речь шла об обязательном ограничении в военной обстановке политических и гражданских свобод. К тому же, современная Россия воюющим государством не является. Так что сегодня нет ни одного основания для ограничения гражданских и политических прав граждан, всего народа-суверена.

Британская империя в годы Второй мировой войны перенесла все тяготы и лишения военного времени - от нормирования продовольствия до массового привлечения женщин к тяжелому промышленному труду. Имперское правительство во главе с Черчиллем было наделено широкими дополнительными полномочиями, но Черчилль подчеркивал: "в то же время мы ими пользуемся под непрестанным наблюдением парламента и при широком праве на свободу мнений... В нашей стране общественные деятели гордятся тем, что являются слугами народа. Они постыдились бы быть господами над ним. Министры короны чувствуют себя еще сильнее оттого, что рядом с ними стоят палата общин и палата лордов, заседающие с неизменной регулярностью и являющиеся постоянным источником энергии для деятельности министров... В обеих палатах очень часто звучит суровая критика в адрес правительства. Но мы не отвергаем добронамеренную критику со стороны любого человека, желающего выиграть войну. Мы не боимся честной критики, ибо нет ничего опаснее такой боязни. Напротив, мы искренне прислушиваемся к ней и стараемся извлечь из нее пользу. Критика в политическом организме подобна боли в человеческом организме. Она неприятна, но что было бы с организмом без нее?" (Черчилль У. - Мускулы мира. - М.: Изд-во Эксмо, 2005, с 165 - из речи Черчилля 27 января 1940 года)

Таким образом, британская демократия и принцип народного суверенитета полностью, без всяких ограничений, были подчинены делу защиты государственного суверенитета - без всяких противоречий между этими двумя великими сторонами суверенитета - внутренней и внешней.

Черчилль никогда не разделял задачи борьбы за свободу внешнюю и свободу внутреннюю. В июле 1940 года он говорил с гордостью: "Я возглавляю правительство, представляющее все партии в государстве, все верования, все классы, все приемлемые течения общественной жизни:. Нас поддерживают свободный парламент и свободная печать". (Там же, сс. 183-184)

И напротив, диктаторские режимы, режимы, подавляющие свободу, представлялись Черчиллю слабыми и обреченными на поражение. "...Страх перед критикой заключает в себе величайшую опасность для диктатур. Они глушат всякую критику,:и таким образом люди, стоящие на вершине власти, часто вынуждены питаться только такими фактами, которые они способны переварить. Скандалы, продажность и недостатки не выявляются, потому что отсутствуют независимые голоса. Вместо того, чтобы вскрыться, все это продолжает гнить за помпезным фасадом государства. Пусть люди у вершины власти свирепы и могущественны, но уши их не слышат и пальцы их не осязают; эти люди не чувствуют почвы под ногами, двигаясь в тумане и мраке неизмеримого и неведомого". (Там же, с. 166)

Борьба за сохранение и укрепление внешнего суверенитета России не находится в противоречии с развитием российской демократии. Напротив, развитие демократии и вытекающее из этого укрепление российского государства будет куда лучше способствовать укреплению международных позиций страны, чем сомнительные эксперименты по ограничению политических свобод под сомнительным лозунгом "суверенной демократии".

5.

Подведем итоги.

Понятие "суверенитет" получило в последнее время в России совершенно искаженное толкование. Во-первых, чаще всего речь заводится о суверенитете внешнем - то есть государственной целостности и независимости России. Угроза этой независимости преувеличивается, а то и просто выдумывается - для всякого рода внутренних ограничений.

Во-вторых, во имя борьбы с несуществующей внешней угрозой народу предлагается, фактически, перейти в режим жизни по законам военного времени, которые толкуются в логике ограничения политических и гражданских свобод. При том, что даже если бы была война, оправданность таких ограничений далеко не очевидна.

В-третьих, на место конституционного принципа народного суверенитета по указанным выше надуманным причинам ставится неконституционный принцип , под которой подразумевается нечто прямо противоположное - а именно, ограничение демократии, политической конкуренции, стремление любой ценой сохранить у власти существующую властную группу. Фактически речь идет о плохо прикрытой попытке узурпации власти в государстве, о попытке подменить власть народа-суверена властью конкретных групп, волей судеб оказавшихся на вершине власти.

К сожалению, такие попытки имеют долгую традицию в отечественной истории. Самый известный пример незаконной узурпации власти - захват власти большевиками в октябре 1917 года и разгон легитимно избранного народом Учредительного Собрания в начале 1918 года. 70 лет нахождения у власти партии - узурпатора закончились закономерным распадом государства, так как уже не существовало законного суверена, способного за него вступиться.

Любые попытки узурпировать суверенную власть народа в современной России чреваты такими же последствиями. По злой, но беспощадной иронии истории, люди, хватающиеся за власть под лозунгами спасения России, не смогут сохранить своей власти, но при этом поставят Россию на край гибели. Только полное и безоговорочное осуществление народного суверенитета посредством свободных и честных выборов в установленные сроки в полной мере защитит независимость и целостность России, ее внутренние силу и свободу.