Журнал "Итоги" о рубцовском "городоморе": не все моногорода переживут кризис - некоторые из них могут даже исчезнуть с географической карты.

22 июня журнал "Итоги" опубликовал материал Андрея Камакина "Городомор", посвященный проблеме российских моногородов.

"Братья и сестры! Предприятия нашего города развалены и разворованы! Власти и собственники предприятий бросили нас на произвол судьбы. Мы уже долгое время не можем получить свои законно заработанные деньги..." Листовка, распространяемая рабочим комитетом города Рубцовска (Алтайский край), заканчивается предсказуемо: "Будем ждать Путина около наших заводов!" А что, после того как все увидели, насколько быстро премьер решил похожие проблемы на другом конце страны, эти ожидания вряд ли можно считать напрасными. В самом деле: чем рабочие "Алттрака" хуже пикалевских глиноземщиков? К тому же не так далеко по местным меркам Транссибирская магистраль, к которой с возрастающим интересом присматривается население прилегающих территорий. "Синдром Пикалева" распространяется по стране быстрее, чем грипп по планете. И главная группа риска - моногорода.

Монороссия

Еще год назад этот термин был частью птичьего языка экспертов, и если и рождал какие-то ассоциации, то преимущественно с устаревшим способом передачи аудиосигнала (потребительский бум стимулировал переход на стерео). За пределы специального лексикона он вышел, когда бум кончился и начался кризис. Выяснилось, что это глобальное бедствие весьма разборчиво в выборе жертв: наибольшие угрозы оно несет тем, для кого выбор работы ограничивается одним, в лучшем случае двумя-тремя предприятиями и потеря места может стать настоящей жизненной катастрофой. Иначе говоря, для жителей городов-заводов, монопрофильных, или, если совсем кратко, моногородов.

Таких населенных пунктов, по данным Института региональной политики, насчитывается в России примерно 460. Расположены они практически повсеместно, а проживает в них ни много ни мало четверть населения страны. И не самая ленивая четверть: до кризиса "монороссияне" производили порядка 40 процентов валового регионального продукта. В общем, вроде не бездельники и могли бы жить - при благоприятной экономической конъюнктуре. В советскую эпоху проблем со спросом не было, и воспетые Маяковским "городасады" росли как грибы. Правда, рождались они в таких муках, что слово "сад" правильнее было считать сокращением от "садизм": "сидят в грязи рабочие, сидят, лучину жгут". Кто бы мог тогда подумать, что строки классика описывают не только трудное настоящее, но и далекое будущее. История повторилась в 90-е, когда вслед за Советским Союзом распались и могучие советские территориальнопроизводственные комплексы.

Новая, более светлая полоса в жизни моногородов наступила во второй половине 90-х, когда их начали прибирать к рукам вертикально интегрированные корпорации. Дело тут, правда, не в особых талантах или щедрости российских олигархов. Судя по всему, просто совпало: растущий спрос на дары русской природы и незамысловатые продукты первичной их переработки родил предложение и возродил моногорода. Но на время. "Это за редким исключением все же старая, советская экономика - с отсталой структурой, с обветшавшим оборудованием, - поясняет член правления Института современного развития Евгений Гонтмахер. - Туда практически не вкладывались деньги. Стоило начаться кризису, как предприятия одно за другим начали садиться на мель".

Соцсоревнование

По словам директора Института региональной политики Булата Столярова, проблема разбивается на две части: "Первая - тактическая. Выпадают доходы муниципальных бюджетов, а у корпораций не остается ресурса для того, чтобы продолжать реализовывать программы в рамках корпоративной социальной ответственности". Кстати, слухи о прижимистости российских олигархов сильно преувеличены. В исследовании института с красноречивым названием "Моногорода России: как пережить кризис?" доказывается как раз обратное: на градообразующих предприятиях лежит очень большая, совершенно непомерная по нынешним временам социальная нагрузка.

Сумма расходов на поддержку регионов и городской среды может доходить до 13-15 процентов от чистой прибыли предприятий, что вдесятеро превышает аналогичные траты зарубежного бизнеса (западные компании ограничиваются в среднем одним процентом). Нередко бизнес даже выигрывает у региональных властей "соцсоревнование". К примеру, "Норильский никель" истратил в 2007 году на социальную сферу в 1,4 раза больше, чем местный бюджет, а ВСМПО-АВИСМА (Верхняя Салда, Свердловская область) - в 9 раз больше! В среднем же по стране расходы градообразующих компаний на социалку составляют 30 процентов от соответствующих бюджетных вложений.

Мотивы собственников, конечно, не вполне альтруистичны. Очень часто, особенно когда речь идет о коммунальном хозяйстве, у владельцев компаний просто не остается выбора: или они дают городу деньги, или жизнь в нем прекращается. Бизнес не дополняет, а восполняет или даже заменяет здесь государство, благополучно сбросившее с себя бремя социальных забот на заведомо недееспособные муниципалитеты (читай закон N 131 от 6 октября 2003 года). Сценарий "Формально за государством - фактически за бизнесом" себя исчерпал, государству необходимо вернуться к выполнению своих социальных функций, считает Булат Столяров. По его расчетам, это обойдется федеральному центру в 300 миллиардов рублей в год - в виде целевых трансфертов в адрес регионов на повышение бюджетной обеспеченности моногородов. Такая федеральная подпорка местных бюджетов в значительной мере смягчила бы остроту "монопроблемы". Но, увы, не решила бы. Вторая и главная стратегическая ее составляющая - то, что происходит по ту сторону заводской проходной. Точнее, не происходит. По последним майским статданным, спад промышленного производства в стране ускорился до 17,1 процента в годовом исчислении. И солидную, если не основную лепту в расширение этой черной дыры внесли пустеющие цеха градообразующих предприятий.

Перезагрузка

Не все, однако, моногорода одинаково вредны для их жителей и экономики. "Есть очень маленький блок моногородов с очень высокой устойчивостью, - поясняет Столяров. - В основном они относятся к нефтегазовому комплексу, с нефтянкой у нас практически нет проблем". Ситуация в металлургии - серединка на половинку. Есть нормальные, модернизированные и в силу этого достаточно крепко стоящие на ногах производства. И есть заводы, работающие по "музейным технологиям". В машиностроении ситуация еще хуже. Здесь в основном допотопные технологии и очень низкая производительность труда. Столь же непросто обстоят дела в угольной отрасли, значительная часть которой неконкурентоспособна.

По оценке директора института, в ситуации "стратегической неустойчивости" находятся более 150 моногородов. "Для ряда градообразующих предприятий кризис не будет временным явлением, - прогнозирует он. - Их смоет, они не вернутся на экономическую арену". В силу новой ценовой конъюнктуры, новой цены денег и так далее. Поэтому, делает вывод эксперт, перед страной стоит стратегический вызов: требуется "перезагрузка" десятков российских моногородов. Дело, конечно, дорогое и хлопотное. Но не такое уж новое. Это проходили многие развитые страны, успешно "перезагрузившие" в свое время свои старые индустриальные регионы. У нас здесь, кстати, тоже имеется определенный опыт: в 90-е годы совместно с Всемирным банком осуществлялся проект по реструктуризации "угольных" городов. И для того времени он был достаточно адекватен. Но нынешние масштабы бедствия несопоставимы ни с нашими, ни, пожалуй, с мировыми аналогами. На карте - вся страна.

С необходимостью "перезагрузки" сегодня согласны, пожалуй, все. Но вот по вопросу, кто и как ее будет производить, единства нет. Депутаты-"государственники" от "Единой России" предлагают национализацию проблемных предприятий (с выплатой владельцам компенсации). Однако противников такого подхода немало и в самой партии власти. "Надеюсь, в правительстве даже думать об этом не будут", - тревожится глава Комитета ГД по собственности Виктор Плескачевский. Правда, его план спасения - законопроект уже готов - также предлагает вхождение государства в лице региональных властей в капитал бедствующих компаний. Но на ограниченное время - три года, - и если предприятие не банкрот, то при согласии собственника. Тем не менее у приверженцев классической либеральной модели и этот вариант не вызывает восторга. "Огосударствление бизнеса ничего не дает, - убеждает Евгений Гонтмахер. - Более того, оно несет потери: мы видим, насколько коррумпировано сегодня государство, как низок уровень управления госпредприятиями".

По мнению Булата Столярова, есть три варианта развития событий. Самый оптимистичный: находится инвестор, вкладывает деньги и налаживает на месте мертвого предприятия новое, востребованное рынком производство. Какие-то из проблемных населенных пунктов - это уже второй вариант - станут спальными районами агломераций: люди будут ездить на работу в соседние продвинутые города. Третий вариант самый плохой: полное переселение людей из лишенных всякой экономической перспективы и не пригодных для жизни осколков "исчезнувшей империи". И, соответственно, стирание их с географической карты. Как много у нас появится таких Сайлент Хиллов, сказать трудно. Но в том, что они будут, можно не сомневаться.

Впрочем, считает глава Института региональной политики, процесс этот естественный и глобальный: "Мы живем в мире исчезающих моногородов. Через 15-20 лет 50 процентов из них не будет. Укрупняются агломерации, растут мегаполисы, вымывается население: а) из сельской местности; б) из маленьких городов. Выживут только те моногорода, у которых есть своя уникальная экономическая специализация".

Нацпроект

Но, пожалуй, еще большему риску коррекции подвергается сегодня политическая карта страны. Те меры по лечению "пикалевского синдрома", которые сегодня практикует власть, трудно назвать системными. Чем-то это напоминает борьбу с торфяными пожарами: если даже удается сбить надземное пламя, внутри продолжает полыхать разрушительная стихия. И нет никаких гарантий, что через некоторое время она вновь не вырвется наружу. Вот, кстати, характерный пост пикалевского городского интернет-форума: "Большинство народа пока в эйфории. Наконец-то получили деньги, вернулись на рабочие места... Хотя мне почему-то кажется, что за эйфорией шарахнет жестокое похмелье".

Ни для кого из пикалевцев не секрет, что срок договора, сбившего минимум вдвое прежнюю, рыночную цену на поставляемый в Пикалево нефелиновый концентрат, составляет всего три месяца. "Притушили пожар, а причина осталась, и город будет тлеть потихоньку", - тревожится еще один пикалевский форумчанин. Подобные опасения разделяют сегодня и в "условно спасенных" Байкальске и Светлогорье (БЦБК и "Русский вольфрам"). Но тем, до кого пока не дошли руки "спасителя", не понять этих получивших зарплату и наевшихся вдоволь счастливцев. Они завидуют им и напряженно вглядываются в небо, надеясь разглядеть приближающийся премьерский вертолет.

Кстати, упования на главу правительства - в общем-то хороший знак для власти. Настоящие проблемы начнутся, когда на заводах перестанут ждать Путина и начнут связывать надежды с кем-то другим. Этот кто-то начинает уже малопомалу проявляться из мрака небытия. И он ничуть не похож на привычных оппонентов власти - либерала-"оранжиста" или наследника бессмертных ленинских идей. Информация к размышлению: интернет-форумы проблемных городов и весей активно окучивают сегодня националисты разной степени умеренности. "На что пикалевцы тратят выданные деньги?" - дружески интересуется один из таких "политинформаторов". И тут же дает совет: "Лично я бы потратил на запасы еды и оружие. Оно пригодится и для борьбы с уличной преступностью, и для перехвата управления у гнилой бюрократии".

Пикалево радикалы-"патриоты" называют "второй ласточкой" (первой считаются волнения в Кондопоге). Чтобы исключить дальнейшее развитие "нацпроекта", требуется, по всей видимости, "перезагрузка" не только моногородов, но и федерального центра. Как минимум той его части, которая отвечает за региональную политику.

Мнение: Пикалево как предчувствие

Член правления Института современного развития Евгений Гонтмахер был одним из первых экспертов, предупредивших о рисках, которые несет распространение кризиса на моногорода: его сценарий "Новочеркасск-2009" появился в ноябре прошлого года. О том, каким может быть продолжение, Евгений Гонтмахер рассказал в интервью "Итогам".

- Евгений Шлемович, власти так или иначе удается справляться с волнениями в моногородах. Не означает ли это, что "Новочеркасск-2009" пора сдавать в архив?

- Минуточку, моя статья заканчивается тем, что в город Н-ск, где возник бунт, присылают вагон денег, и завод снова начинает работать. Правда, до поры до времени, потому что он неэффективен и обречен обанкротиться. Но потом возникают такие же волнения в городе М-ске. Нет, сценарий реализовался, к сожалению, практически буквально. Это, кстати, проблема не одних только моногородов, просто там она проявляется наиболее остро. Это проблема всей нашей экономики, которая, мягко говоря, не соответствует требованиям времени. Везде, кроме топливно-энергетического сектора, есть потенциальная опасность такого развития событий.

- Количество Пикалевых рано или поздно должно перейти в какое-то новое качество. Каким может быть этот переход?

- Если мы имеем ответственную власть, то она не будет дожидаться, когда этот процесс примет массовый характер, а извлечет уроки - как экономические, так и политические. Справиться с проблемами такого масштаба, выработать адекватные пути их решения невозможно без конкурентной политической системы, без свободных СМИ, без общественной дискуссии о будущем страны. Надеюсь, Пикалево и другие подобные ситуации станут толчком для федерального центра и он наконец решится на те преобразования, которые давно назрели.

- Ну а если ничего принципиально не изменится?

- Если мы продолжим двигаться по инерции, то тогда эти локальные волнения могут перерасти во что-то более системное. Появятся вожаки из экстремистских кругов, и мы можем получить ситуацию, когда в каком-нибудь регионе власть вообще будет упущена: какие-то непонятные люди станут диктовать требования федеральному центру. Я такой сценарий писать не хочу, не дай бог, чтобы он осуществился. Но полностью исключать его было бы чрезмерным оптимизмом. Выбор у нас невелик. Возможны лишь два варианта: либо реформы, осовременивание страны, либо деградация.

- Как долго может продлиться "ручное" спасение моногородов?

- Максимум полгода. Смотрите: в Пикалеве бизнес заставили работать себе в убыток, обеспечив кредитом госбанка. "Русский вольфрам" фактически приобрели местные власти, судостроительный завод в Комсомольске-на-Амуре - Сбербанк. Кому-то типа - "АВТОВАЗа" просто дают бюджетные деньги. Но 2009-й - последний год, когда их можно тратить столь щедро. В 2010-м такие меры будут просто невозможны. Не хватит никаких ресурсов - ни финансовых, ни политических.

- В Госдуме зреет ряд законопроектов, предлагающих национализацию проблемных предприятий...

- Такого рода призывы - не более чем фантомные боли, ностальгия по советскому государству, рухнувшему, кстати, по причине крайней его неэффективности. Что, хотим еще раз наступить на те же грабли? Задача государства - создавать максимально комфортные условия для развития бизнеса, остальное должна сделать частная инициатива.

- В общем, вы сторонник того подхода, что спасать надо не предприятия, а людей.

- Именно так. Универсальных рецептов тут нет и быть не может. Прежде всего необходимо понять, чего хотят сами люди. Процедура должна быть такой: местные власти изучили ситуацию, выявили, сколько человек хотят уехать, сколько - начать свое дело, переобучиться, уйти на пенсию. Подсчитали, сколько это стоит, составили смету и предъявили ее, если необходимо, федеральному центру. Такой путь, конечно, тоже недешевый. Но, по крайней мере, понятный, прозрачный и дающий определенные гарантии того, что деньги не уйдут в песок, а помогут людям.