«Барнаул проиграл еще в начале XX века»

Барнаул — город с богатой историей, запечатленной порой не столько в архивных записях, сколько в камне и металле. Такому количеству памятников архитектуры мог бы позавидовать любой город в Сибири, однако отношение властей и бизнеса к этим объектам зачастую вызывает недоумение. С того момента, как в городе начали реализовывать проект кластера «Барнаул — горнозаводской город», на власти обрушился шквал критики. В первую очередь горожан возмутило, что кластер, который должен быть историческим, к истории имеет слабое отношение, и памятники продолжают медленно разрушаться, в то время как финансирование получают не самые однозначные проекты. Барнаульский фотограф и городской исследователь Евгений Кучинев поделился с корреспондентом ИА «Банкфакс» своим взглядом на отношение власти, бизнеса и горожан как к прошлому, так и будущему Барнаула.

- Начнем с вопроса ипостаси. Кто-то называет вас краеведом, кто-то — сталкером, сами же вы себя называете городским исследователем и фотографом. Что первостепенно?

- Я начинал с фотографии, с увлечения фотосъемкой. Наверное, это и остается первостепенным, я на все смотрю через объектив фотокамеры, и ко всему, чем я в итоге стал заниматься, пришел через фотосъемку.

- С чего вообще началось становление «городского исследователя», как вы обычно себя называете?

- С раннего детства, еще с 1990-х годов, я любил гулять по городу, много чего замечал. Потом, когда появился фотоаппарат, уже знал, куда идти, что поснимать, а со временем находил и что-то новое. Ходил по городу, фотографировал все, что попадалось, что было интересно. Собственно, так продолжалось достаточно долго — лет 5-8, если не ошибаюсь. Больше интереса вызывали заброшенные объекты — может, в силу возраста. А потом появился интерес к тому, что я снимаю, где нахожусь, что здесь было. Так заинтересовался историей города, а дальше начались исследования, написание материалов на исторические темы. Публиковал их, конечно, в соцсетях — ведь у меня нет специального образования журналиста.

- Многие называют вас человеком, стоявшим у истоков барнаульского сталкинга. Насколько они правы, действительно ли можно назвать вас первопроходцем?

- Конечно же, я был не первым. Люди и в 1990-х, и в 2000-х годах занимались этим. Просто я, наверное, первый, кто вынес это на свет, показал в пределах нашего города, популяризировал тему. Люди, с которыми я начинал, и сейчас занимаются сталкингом, просто не так активно. Они этим не то чтобы сильно и интересовались. Бывает так, что начинаешь чем-то увлекаться, потом переключаешься на что-то другое. Полазили, где-то что-то посмотрели и все. Конечно, есть «тусовка» и сейчас, но она скорее только около того, ничего серьезного нет. В других городах постоянно появляются новые люди, что-то делают. А у нас вообще как-то не очень с любым движением.

- В отличие от прочих общественников, вы акцентируете внимание не только на памятниках, относящихся к истории Российской империи и первых десятилетий СССР, но и достаточно поздних советских объектах, которые сейчас заброшены. Требуют ли они такого же внимания?

- Наверное, нет. У нас есть объекты исторического наследия, которые требуют большего внимания — это XIX век, начало XX века. То, что строилось в советский период — типовое, особого интереса в плане уникальности, культуры не представляет. Но для меня, как городского исследователя, интерес вызывают и такие объекты, меня интересует, что там было, для чего это здание строилось.

- Многие в пику урбанистам, краеведам и общественникам высказывают мнение, что Барнаул — это не город-музей, который обязан сохранить все. Что вы могли бы им ответить, особенно в отношении зданий, которые не являются памятниками?

- У нас существует список памятников культурного наследия, которые необходимо сохранить. Когда люди говорят: «Это сарай, это не нужно сохранять, а нужно вот это...», - они говорят это со своей точки зрения, как им кажется. Но есть четкий перечень памятников, которые нужно поддерживать, реконструировать, реставрировать. Опять-таки, все весьма индивидуально. Вот ликероводочный завод, который частично снесли — он был уникален. Просто некоторые здания имели статус объекта культурного наследия, а некоторые — нет. Но в целом-то они образовывали единый комплекс. Тем не менее, они были снесены. Архитектор Екатерина Шаповаленко разработала проект реновации этой территории, где не учла эти объекты. Вместо них там скверы, еще одно здание — кажется, 16-этажка. Самое вопиющее то, что два здания из тех, которые имеют охранный статус памятника, оказались снесены и будут восстановлены заново. Одно даже не будет иметь собственного исторического облика. Грубо говоря, новый проект будет иметь статус памятника. По документам это восстановление.

- Можно ли сказать, что Данил Дегтярев, для которого вся эта ситуация обернулась неприятными последствиями, ошибся в своем подходе к решению проблемы?

- У каждого тут своя правда. Застройщик действовал на основе разрешения, которое ему выдала Алтайохранкультура. Все он прекрасно понимал, просто определенные здания мешали ему при застройке. Поздно уже бороться за эти объекты. Можно, конечно, что-то делать, но в наших реалиях мне это кажется нецелесообразным — не будут же этот новодел сносить и восстанавливать все по новой. Историческое здание уже потеряно, за что бороться? Потеря работы Данилом Дегтяревым не имеет отношения к этой истории, думаю, корректнее здесь было бы спросить у него. В чем он ошибся? Он был прав, просто не учел, что застройщик руководствовался не своими корыстными целями, а документами, разрешением, которое ему выдала Алтайохранкультура. Насколько это законно — это, конечно, вопрос, который нужно рассматривать. И его в первую очередь нужно было направлять в адрес чиновников, если рассуждать в рамках законодательства. А так — может, просто договорились между собой. Кто его знает, как они там делают.

- Барнаул — город относительно небольшой, рано или поздно все заброшенные здания и места становятся известны. Не становится ли тесно в его рамках?

- И жизни не хватит, чтобы осмотреть все даже в Барнауле. Это кажется, что ты идешь по улице и все уже знаешь. Ничего подобного. Я писал, допустим, об учреждении, которого сейчас нет - «Алтайкинотех», которое располагалось в одном из дворов на улице Льва Толстого. Кто туда заходил, кто заглядывал в этот дворик? Стоит там такое неприметное красное здание, а в него заходишь — там советская киноаппаратура, интересная дореволюционная архитектура. Там работали интересные люди. Знакомишься, снимаешь, смотришь, пишешь, рассказываешь об этом - и вот уже кто-то об этом знает. И таких мест полно. Просто они исчезают очень быстро.

- Есть ли в городе исторические объекты, которые общественники незаслуженно обошли вниманием? Требуют ли они немедленных действий?

- Конечно, такие объекты есть, взять хотя бы тот же Кожевенный завод, который за последние десять лет был буквально разрушен. Я его застал еще практически целым. В 2009 году, летом я туда приходил, он был цел. Сделал тогда фотографии, а осенью он уже рухнул наполовину. Сейчас от него вообще практически ничего не осталось, какие-то руины. Делали запрос в прокуратуру, а что толку? Неизвестно, кто владелец, концов не найти. Много таких зданий, которые нуждаются во внимании, но где брать деньги, где искать инвесторов? У нас даже на Мало-Тобольской улице на углу стоит заброшенное здание Суховского универмага, тряпкой обтянутое. На самом виду — никто за него не берется, что говорить об окраинах. Вот они как раз незаслуженно забыты.

- Может, есть объекты, которым, напротив, уделяется слишком много внимания в ущерб остальным?

- Я таких не знаю. У нас разве что много денег вливают в различные набережные, пешеходные улицы и лестницы. Сколько миллионов рублей вложили в Нагорный парк? А тот же Сереброплавильный завод стоит без реконструкции. У нас туркластер позиционируется, как горнозаводской, а что в нем горнозаводского? Ничего.

- Как получилось, что вы оказались в числе тех, с кого начались субботники на «Спичке»?

До этого был знаком с архитектором Александром Дерингом. Следил в соцсетях, и когда увидел, что они провели пилотный субботник со студентами, написал ему предложение, что было бы неплохо сделать эти субботники регулярными, пообещал привлечь ребят со своей стороны. Он это поддержал. Так и начали работать каждую субботу.

- Нет ли ощущения, что все это было зря, учитывая продажу объекта?

- Почему зря? Скорее наоборот. До наших субботников мало кто вообще знал про это место. По-первых, мы его популяризировали, во-вторых, мы мониторим его состояние, а в-третьих, проводим небольшие противоаварийные работы, чтобы комплекс дольше оставался в целости. Так что смысл в этом есть.

- Как можете оценить проект планировки территории, который сейчас проходит экспертизу? Насколько он компромиссный?

- Честно говоря, я вообще не вижу на этой территории строительства какого-либо крупного здания. Если там появится торговый центр в привычном нам виде, то это будет, безусловно, плохо. Нарушены пространственно-видовые связи — Нагорный парк стоит, потом этот «саркофаг», потом «Спичка» и Демидовская площадь. Как-то это все не увязывается. Я не исключаю там строительства каких-то торговых помещений, павильонов, чтобы привлекать не только туристов, но и потенциальных инвесторов, которые будут вкладываться в реставрацию. А важна именно реставрация самой зоны — сейчас же просто рассматривается проект охранных зон, ничего конкретного по зданиям нет. Там просто указано, в каких границах нельзя строить. Я бы, конечно, расширил зону, включив туда и ансамбль Демидовской площади, улицу Ползунова, чтобы все было едино и ничего нельзя было там построить.

- Как можете оценить проект туркластера «Барнаул — горнозаводской город»? Каким вы хотели бы видеть исторический центр и нужно ли вообще Барнаулу делать упор на туристическую составляющую?

- Вообще Барнаулу есть и что показать, и о чем рассказать. Город с богатой историей. Вот только основные места, которые могли бы привлечь туристов, находятся в неудовлетворительном состоянии. Тот же Сереброплавильный завод, улица Льва Толстого. Здания там, конечно, в более-менее приемлемом состоянии, но это просто торговая улица с автомобилями. Вот ее следовало бы сделать пешеходной, она больше похожа на классический Арбат, там красивая архитектура. В принципе, я не считаю этот кластер горнозаводским, потому что, повторюсь, ничего горнозаводского в нем нет. Есть пешеходная улица, набережные Оби, Барнаулки, лестница в Нагорный парк, а ядра этого кластера нет. Этим ядром должна была стать «Спичка», но этого до сих пор не произошло. Куда туристов привлекать? Просто походить по тротуарам, по аллеям? Мне кажется, это не интересно.

Хорошо все не закончится, потому что ничего не сделали, даже проекта нет. Есть проект охранных зон, и только. Мне кажется, что собственник не заинтересован в развитии музейной части комплекса. Он потратил деньги на приобретение этой территории, и ему нужно эти средства отбить, соответственно нужно поставить какой-нибудь торговый объект, что можно было бы продать или сдавать. А что там потом будет именно с памятниками — это ему не интересно, я считаю. Не в его интересах вкладывать гигантские суммы, а они требуются реально очень большие. Я думаю, что долгое время все будет оставаться в том же виде, что и сейчас. Эту территорию можно развить, но бизнес не видит перспективы, нет грамотной концепции развития, чтобы это все работало.

- А если бы за проект взялись не частные, а государственные структуры, могло бы все сложиться несколько получше?

- Так вот они занимались горнозаводским кластером, и что в итоге? Не лучше.

- В продолжение темы парка «Изумрудный». На встрече инициативной группы «народного парка» вы высказались весьма дипломатично, не раскрыв, что бы вы хотели увидеть на его месте, каким он должен стать в вашем представлении при правильном подходе?

- Я согласен с тем, что городу не нужен парк, который будет заставлен аттракционами, танцевальными площадками. Это должно быть тихое, уютно место, каким оно и было. Там есть некоторые участки, где стояли аттракционы. Они работали, и это никому не мешало. Все это можно сделать грамотно, чтобы учесть все интересы. В то же время, это не мешает парку быть народным, чтобы люди за ним следили. Ответственный арендатор тратил бы небольшие деньги на его содержание, и в то же время разместил бы там какую-то торговлю, небольшие павильоны, чтобы все это приносило хоть какой-то доход. На эти деньги можно было бы ухаживать за территорией.

- Насколько объективна оценка политтехнолога Константина Лукина, который считает, что без активного взаимодействия с властью – это народный проект в никуда?

- Все зависит от общественности. Продолжат работать в этом направлении — и все у них получится. Если власть видит реальный запрос, что людям это не безразлично, и они будут отстаивать свое и дальше, то им ничего не остается, кроме как пойти на уступки. Не будут же они в открытую выступать против населения. Будут искать компромисс, и все может получиться.

- Церковные активисты вполне четко обозначили свою позицию: не сметь копать, танцевать на костях и вообще тревожить усопших. Казалось бы, точка зрения вполне правильная. Однако те же церковные деятели об этих нравственных устоях словно забыли, когда ринулись возводить храм в Нагорном парке. Как можно было бы оценить такую непоследовательность?

- На их совести все, как тут оценивать. В 2013 году я, можно сказать, был первым, кто эти раскопки в Нагорном парке заметил, когда пришел в конце ноября и увидел небольшой задел под котлован. Пришел попозже и увидел уже глубокую яму, отвалы земли, и там лежали кости, черепа. Я об этом сразу же написал, и все закрутилось. Я тогда, конечно, высказывался довольно резко насчет действий церкви, поскольку все работы все равно проводились под их контролем. Они могли провести раскопки, эксгумацию по всем правилам, но, тем не менее, этого не сделали. Конечно, сейчас это выглядит с их стороны непоследовательно.

- Руководитель ИСК «Союз» Владимир Отмашкин не более полугода назад заявил, что Барнаулу, чтобы расти, нужно двигать аэропорт — город якобы стеснен рекой и сосновым бором, и направление для развития у него лишь одно. С точки зрения городского исследователя, насколько он справедлив в своем суждении?

- Я думаю, что у нас еще много места для строительства. За Солнечной поляной большое поле, лет на 10 хватит. А с переносом аэропорта — это может иметь какой-то смысл, но есть все же более насущные проблемы в плане развития городской инфраструктуры. Развивать город можно, пуская под снос кварталы частного сектора. В том же районе поселка Осипенко: сноси и застраивай — не хочу. Не знаю, что им мешает.

- Некоторые застройщики видят проблему в том, что собственники частных домовладений устанавливают непомерно высокие цены за свою собственность, что скажется на конечной цене квартир в будущих жилых комплексах.

- И тем не менее, примеров-то полно. Находят компромисс, выкупают и строят здания. Вот, по Пролетарской есть целый ряд. Примеров много, при желании можно найти подход.

- Есть ли у вас собственное понимание, каким городом должен стать Барнаул?

- Он должен стать комфортным городом, однако та точечная застройка, которая ведется без учета нагрузки на транспортные, инфраструктурные сети, не позволяет жить так комфортно, как хотелось бы. Город может развиваться тем путем, как застраиваются дома в районе Павловского тракта, либо могут сноситься кварталы частного сектора — в районе Осипенко, Челюскинцев, что понемногу уже делают, там уже строят эти комплексы. Из-за точечной застройки, мне кажется, Барнаул развивается непропорционально. В старом городе соседствуют исторические здания и 16-этажки. Вот на Интернациональной самый яркий пример: стоит «свечка» посреди исторических зданий. Можно ли это назвать красивым городом? Не думаю.

- Изменилась ли информационная политика руководства города в плане благоустройства после смены краевой власти? Стали ли чиновники прислушиваться к мнению людей? Нужно ли это вообще делать «снизу», или благоустройством должны заниматься исключительно профессионалы?

- Прошло слишком мало времени, чтобы делать выводы. Я пока не вижу каких-то существенных изменений. Благоустройством, конечно, должны заниматься профессионалы, но с оглядкой на общественное мнение. Должны проводиться опросы, слушания и на основе этого приниматься какие-то проекты.

- Можно ли назвать шагом в этом направлении недавнее голосование за благоустройство общественных территорий в городе?

- Я считаю, что это скорее плюс, чем минус. Это же не первое голосование. Если изучать, насколько оно было объективным, не было ли там «накруток» — этого никто точно не может сказать. Возможно, там фигурировали чьи-то интересы, возможно, горожане действительно выбрали – никто не скажет наверняка.

- Как можно охарактеризовать Барнаул в сравнении с другими городами Сибири, в чем мы проигрываем соседям, а в чем, быть может, превосходим их?

- Я не могу сравнивать, где удобнее и лучше. Поскольку регион у нас не самый богатый, то, конечно, есть понимание, что город развивается хуже, чем его более успешные соседи. Там с экономической точки зрения просто все несколько успешнее. Если сравнивать Барнаул и Новосибирск — Барнаул, конечно же, проиграет. А если сравнить Новосибирск с Санкт-Петербургом? Все зависит от финансовой состоятельности. Мы проиграли еще в начале XX века, когда Транссиб через нас не прошел. Новосибирск получил мощный толчок к развитию, там были построены более масштабные, красивые объекты. Ту же набережную взять — мы никогда такую не будем иметь, хотя у нас очень протяженные границы реки. Можно было бы сделать хорошую набережную, во времена СССР это и планировали, но, опять же, проект «заглох». Не знаю, отчего, может, просто не успели. Масштабы у нас не те. Нужны огромные финансовые вливания, чтобы начать приближаться к более развитым соседям.

- Есть ли в городе еще дорогостоящие проекты, браться за которые, на ваш взгляд, не совсем целесообразно?

- Существует проект объездной дороги в обход Барнаула. Вот его я однозначно не поддерживаю. Лучше реконструировать городскую сеть автомобильных дорог, прокладывать этот тоннель под железнодорожной станцией, разгружать основные магистрали. Это намного лучше скажется на городе.

- Есть ли сейчас какие-либо планы, чем хотели бы заниматься в дальнейшем, в каком направлении развиваться?

- Нет такого большого желания влиять на ситуацию в городе в плане развития комфортной среды. Меня больше интересует история, сохранение культурного наследия. Ну и, опять-таки, мое основное дело — это фотография, я с этого начинал, этим и продолжаю заниматься. Без съемок, кажется, мне ничего не будет интересно. Сложно у нас все-таки быть общественником, народ закостенелый, его сложно раскачать. Не до этого людям.

Беседовал Артем Гуднев