«Государство должно задуматься, что найдутся люди, которые дадут ему сдачи»

Чаще всего интервью с фермером Василием Мельниченко из села Галкинское Свердловской области начинаются с перечисления его хлестких фразочек, которые разбудили пару лет назад не только Московский экономический форум, но и, казалось, россиян в целом. Не заметить это выступлелние было невозможно, и на сегодня оно собрало на YouTube уже более 100 тысяч просмотров. Спикер пошел непростым путем — рассказал в своей уникальной манере о том, что реально происходит в селе. О его наградах, заслугах и нелегком пути многие и не знают, а вот фраза «Уровень бреда превысил в России уровень жизни» ушла в народ. В июле Василий Мельниченко побывал на Алтае и даже повстречался с крестьянами, которые стали фигурантами уголовных дел. В интервью ИА «Банкфакс» он рассказал о русских мужиках, несуществующих КФХ и своем видении развития сел.

-Василий Александрович, Вам часто задают вопросы по поводу звездного выступления на Московском экономическом форуме два года назад. После этого еще и встреча с председателем правительства состоялась. Как вам кажется сейчас, это дало какой-то результат? Что-то поменялось на селе, к примеру?

-Смысл, конечно, был — я высказал свое мнение. И более того, я по-прежнему хочу встретиться с Путиным. Думаю, это что-то поменяет. Как спрашивала меня «Российская газета»: «Что же поменялось после вашей встречи с Медведевым?» Ну, например, после встречи со мной Медведев отказался быть президентом. Я не знаю, что на это решение повлияло, но говорю, как есть.

А выступление мое тогда было совершенно спонтанным. Вообще я приготовил красиво написанный доклад: «Дорожная карта» аграрно-промышленного комплекса России", должен был сказать, какое прекрасное будущее нас ожидает. Но послушав выступления уважаемых людей, Якунина, Глазьева и др., я сел и подумал, кому нужна эта «дорожная карта»?

Людям, (в зале было около 1000 человек), нужно было кратко и ясно сказать за 7 минут вещи, объяснять которые можно часами. Я накидал несколько фраз, вокруг которых и построил свое не очень связное выступление. Я сказал, как было в моей области. Огромная территория в несколько тысяч километров, в окрестностях которой живут 300 тысяч человек. И единственное, что нового построили здесь это новый дурдом и тюрьму на 2000 мест. Это и есть лицо России.

О последствиях этого выступления я даже не знал несколько дней. Через месяц ко мне в село поехала вся пресса. Казалось бы, ну и что? Кому какое дело, что я сказал? Но все-таки в начале было слово, и я верю в то, что однажды даже сюда на речку Катунь долетит это слово-код и народ придет в движение. Важно куда он пойдет, созидать или выплеснуть все, что накопилось. Единовременный взрыв — и все общество в движении. Я в это верю. Поэтому я всегда говорю молодым людям: творите, найдите код развития страны. Я призываю всех искать. Мир шагнул далеко вперед и дело не в том, что мне обидно, но я бы не хотел, чтобы мы остались в окопе с Владимиром Путиным и думали, что вокруг только очень плохие люди.

-Пока звучал ваш доклад о программе «Новое село», и о тех регионах, которые взяли ее на вооружение, у меня сложилось впечатление, что толчок произошел только там, где общение происходило на уровне губернатора. Так имеют ли смысл какие-то движения снизу?

-Я не курирую работу регионов, а просто провожу два-три семинара, а потом там подбираются какие-то люди, которые пытаются что-то делать — вплоть до некоторых губернаторов. Если так происходит, то это тоже неплохо. Однако приведу пример движения снизу. Пример Омской области, где обычные русские женщины, как мы говорим, бабы, доказали, что они сильнее «Газпрома», сильнее губернатора. Это настоящие герои нашего времени.

Село Верхний Карбуш. Газовая труба там проходила недалеко от деревни, несмотря на это газа в селе нет. Писались программы, которые годами откладывались на потом: то денег нет, то проект устарел. Из десяти депутатов девять женщин: учителя, агрономы, медики — все члены «Единой России». Картина типичная. Учительница Ира Дроздова имеет ответы по этой трубе отовсюду, вплоть до президента.

И вот она предлагает объявить голодовку. И опять типичная картина: девять баб объявили голодовку, мужик говорит «я не буду». Голодать решили по правилам, написали заявление, прибыл медик. Приехала милиция: «Вы наверное нарушаете?». «Да нет, все по правилам», — отвечают. Приехала ФСБ: «Вы наверное экстремисты…». «Да нет, все остальные могут кушать, а мы нет», — говорят депутаты. Тогда начали на совесть давить: «Вам государство образование дало, а вы против него выходите». «Нет, совсем не против. Мы голодаем за Родину», — парируют активисты. Не за что наказывать, вдруг суд признает, что и правда голодали за Родину. Тогда что ж получается, ФСБ — экстремисты?

Поехала пресса. Власти решили голодающих запугать. Сжигают Ире дом. И здесь, я вам скажу, себя проявило гражданское общество. Съехались люди отовсюду вплоть до Красноярского края. За несколько дней дом восстановили, причем сделали и теплую воду, и туалет.

Тут Москва дает задание губернатору разобраться. Почему? Потому что порядка 70 человек на селе в знак поддержки своих депутатов объявили голодовку. Более того, в девяти деревнях этого сельского поселения по 20−30 человек объявили голодовку в поддержку. В нескольких районах области по 30−50 человек тоже решили голодать.

Губернатор просит газовиков провести газ в течение нескольких дней, без проекта. Газ провели за семь дней. После этого депутаты прекратили акцию.

-А газ остался?

-Да. Люди часто воспринимают это как сказку «Конек-горбунок». Но тут еще вот какое дело. Вам ведь нужно заплатить, прежде чем вам начали продавать газ, за присоединение. Ира поставила вопрос, а за что платить эти деньги? Это нарушение потребительских прав. Депутаты даже предложили деньги оформить как заем, который газовики отдадут газом. Те возмутились: «Никогда такого не было». Но если разобраться, то за что платить? За трубу 30 метров? Тогда если я ее покупаю, то берите у меня ее в аренду и платите за возможность подавать газ. В итоге по распоряжению губернатора бесплатно присоединили всех.

Знаете, в 1998 году, когда мое хозяйство полностью сожгли, ко мне приехали с «НТВ», и я в отчаянии обратился к женщинам России с призывом перестать рожать от русских, чтобы спасти страну. Какой смысл таких же трусов рожать, которые не стоят за свое село, за свою семью? Лучше уж заключить договор с другими странами и улучшать генотип.

-Вы в Сибири посмотрели на людей, кое с кем повстречались. Удивил вас кто-нибудь?

-Никакой разницы. Лично я не понимаю, почему так получается. Чего-то в нас нет. Как дети малые: все знаем, все понимаем, но какать не просимся.

-Вы предлагаете вашу программу развития села и консультации в разных регионах, а в Алтайском крае тоже предлагали? Все-таки мы аграрный край и проблем у нас много.

-Нет. Когда-то меня приглашал Назарчук (министр сельского хозяйства РФ (1994—1996), председатель Алтайского краевого Совета народных депутатов (1996—2008) — прим. ред. «БФ»), и я вел семинар в администрации. Вот сейчас я у вас. И никто не мешает вашей инициативной группе попросить КГИ (Комитет гражданских инициатив) включить регион в проект «Новое село — Новая цивилизация». Мяч на вашей стороне.

-На каких условиях вы предлагаете помогать регионам?

-Я предлагаю только советы. Самый лучший вариант, когда мы приезжаем и определяем людей, которые что-то понимают и что-то смогут. Это должен быть сельский совет, потому что важно выбрать именно территорию, а не человека. В первую очередь мы описываем потенциал территории, дальше стоит провести семинар с участием специалистов, один хочет делать одно, другой другое. Каждый работает отдельно, но наша цель в том, чтобы территория развивалась.

-Насколько мне известно, в ходе своей поездки вы решили пообщаться с алтайскими фермерами, которые оказались фигурантами уголовных дел с субсидиями. Чем собственно им можно помочь?

-Мне пока сложно делать какие-то выводы исходя из той скудной информации, которую мне преподнесли. Но судя по тому, что уже 60 человек осуждено, понятно, что никто не собирается поворачивать это колесо обратно. В самом начале им стоило жестко и четко поставить вопрос: а за что судите? Если за то, что мы работаем на земле, то так и скажите. Мы станем обычными русскими людьми, которые живут на зарплату. Если за то, что крестьяне что-то украли? Тогда покажите, где они нажились.

В итоге мы договорились, что крестьяне отправят нам на Федеральный сельсовет всю документацию и мы попробуем организовать круглый стол с привлечением знаковых людей, которые красиво скажут. Конечно, к процессуальной деятельности это имеет мало отношения и вряд ли что-то сможет изменить. Скажу честно, я предложил более действенные меры. Их так много — пол-Алтая фермеров, я вообще не понимаю, как могли их привлечь к уголовной ответственности. Они же сила!

Единственный вариант был наступательный: господа, если вопрос стоит так, то мы сейчас возвращаемся к своим хозяйствам и, наверное, сдадим всех коров. В кой-то веки у нас в стране произошло прозрение и власти решили, что с этих их вечных праздников можно оторвать 2−3 рубля и дать на закуп кормов крестьянам. Почему мы должны выступать в роли лохов и козлов отпущения?

Сегодня нежелание государственных органов разобраться в ситуации, а простое следование инструкции для крестьян имеет социальное значение. Получается, мы человека сначала осудим, а потом будем разбираться, за что мы его судили. Это принцип государства Российская Федерация, все время контролировать и наказывать. Наказание просто должно быть. Мы не можем сменить мышление Кремля, но мы можем его заставить не доходить до слова «наказание». Государство должно задуматься, что найдутся люди, которые дадут ему сдачи.

А в данном случае алтайский коллективизм не сработал. Должен был подключиться профсоюз, но он здесь, скорее всего, имитационный. Это люди, которые просто устроены на работу и очень дорожат своим рабочим местом. Срабатывает инстинкт самосохранения, поэтому сюда даже сверху звонить не надо. Если бы следователи и прокуроры увидели, насколько сплочен этот коллектив, никто бы не стал давить.

-Вы уже сталкивались с подобными случаями в других регионах?

-В целом такая ситуация не только в Алтайском крае, осудили людей в Саратове, в Омской области по сути за подписи. Многие и не верили, что их будут судить за это. Крестьяне так рассуждают: «Я вспахал землю, надоил молока, я же работаю. Кто за это будет судить?» Многие не понимали, что в банк теперь они уже не придут, да и что может сказать на каком-то совещании такой вот уголовник. Осознав все это, кто-то растеряется и бросит, очень малый процент крестьян будет биться до последнего. Но это те, в ком еще немножко остались честь и достоинство. Ведь дело не в защите денег, а в защите именно чести и достоинства человека, гражданина России, и в первую очередь трудового мужика.

«Настоящих буйных мало»… Мне еще родители говорили, что мы, русский народ, маленько бзделоватый. Есть у нас внутренний страх пред должностью, перед руководствам. Есть и те, кто ругается не по делу, а ситуацию нужно понимать и отстаивать свои права. Общество так устроено, что пока не кивнем верхний человек, никакое хорошее дело никто не сделает. Плохое — пожалуйста.

-Вам не кажется, что во всех регионах следственные органы действовали прицельно?

-Я думаю, это произошло спонтанно. Их все время подталкивают к борьбе с коррупцией… Представьте себе, они бы накрыли «Изумрудную страну». Здесь 26 млрд рублей, но попробуй побейся. Вроде и дело есть, и тетку, которая и денег этих, возможно, не видела, раскрутили, но… Я, конечно, не могу утверждать, но как-то разговаривал с руководством «Россельхозбанка» в Москве. И прямо сказал, не верю, что они могли эти деньги вот так просто дать. Даже если я напишу заявление на 1 млн рублей, эти деньги будут согласовывать через Москву. Не может региональное отделение распоряжаться такими суммами, которые получила «Изумрудная страна». Я уверен, что за пределы Москвы не вышла как минимум половина этих денег. Если бы они уходили из Москвы, то Москва была бы нищая, без плитки и без тротуаров.

А что касается борьбы, то алтайским крестьянам я рассказал такую историю. Они ведь, как и везде, ходят и просят к начальству скостить штраф или что-то еще. Но вот зимой в Свердловской области прошла серия проверок молочно-товарных ферм Роспотребнадзором. У нас действительно в России катастрофическая ситуация с молоком и коровами, они никак не хотят размножаться и приживаться. И вот по инструкции Роспотребнадзора, нужно мыть колеса трактору, когда он въезжает на ферму, и когда он выезжает с нее. Большинство ферм у нас 1970−80х годов постройки. Они неплохие и еще по 50 лет простоят. Но никаких таких моек раньше предусмотрено не было. И никакому руководителю в голову не придет это делать — дорого.

Даже если ты создал имитацию мойки, повесил шланг, к примеру, то тебе придется ее регистрировать и строить очистные сооружения. Ситуация безвыходная. Всем мужикам выписали по минималке — по 200 тысяч рублей штрафа — очень добрые люди проверяли. Мужики все носы повесили и пошли в управление. Начальник им предложил доказать в суде, что денег у них маловато и суд скостит суммы. Я им говорю: «Вы не мужики. За что вас оштрафовали? За то, что вы держите коров? Так не держите коров. Значит так, завтра все напишите письмо на имя губернатора области, где будет сказано, что по такой-то причине, с такого-то числа мы приняли решение сдать весь скот. Но у нас есть предложение. Давайте соберем совещание, где будет установлен пятилетний мораторий на проверку, а сами вы договариваетесь с банками, которые дадут нам беспроцентный кредит на 30 лет, чтобы мы построили мойку с очистными сооружениями. А если вы заплатите штраф, то вы преступники, потому что вы людям нормальную зарплату не платите, но готовы идти на штрафы».

И вы знаете, никто не написал. Ходили в суд, руководство управления начало кивать на то, что получат субсидии и перекроют. Может оно и так, но через три месяца к ним опять приедут и тогда уже 500 тысяч.

Бороться надо жестко. Если государство не хочет с нами работать, то что еще делать. Я всем говорю, что если бы мы до конца осознали, что такое местное самоуправление и для чего оно было записано в Конституции, то у нас снялось бы очень много проблем. Представьте себе, что на территории этих фермеров есть настоящий председатель сельсовета и выше него не прыгнешь, никакие рейдеры и бандиты не смогли бы укрепиться на этой территории, потому что здесь есть власть советов, народная власть. И никто бы не пробурил никакой нефтескважины на этой территории без разрешения сообщества, живущего здесь. Невозможно было бы забрать эти земли и отдать кому-то. Ни губернатор, ни президент не имеют права вмешаться в дела местного самоуправления.

Но вот проблема, нам это нравится, но делать так мы никогда не будем. Пусть кто-то придет и сделает, а мы еще и посмотрим, так или нет. Может мы скажем, что раньше было лучше.

-Как наши фермеры реагируют на такие радикальные подходы?

-Мне сказали, что сегодня впервые пошло оживление. Вообще было бы неплохо где-нибудь в Барнауле встретиться со всем пулом крестьян, чтобы они решили, какой им нужен профсоюз.

-Звучит неплохо…

-Все крупные империи канули в Лету. И то же самое может произойти с нами. Никто и не заметит, как это произойдет. В учебниках будут вспоминать, что было такое государство Российская Федерация и не стало, а виноваты будем мы.

Нам нужно сделать страну привлекательной. Мы вот и Таможенный союз создали, но эти негодяи не хотят в него вступать. Но еще два года назад я говорил Сергею Глазьеву (советник президента РФ по вопросам региональной экономической интеграции, бывший министр внешнеэкономических связей России — прим. ред. «БФ»): «Не с той стороны вы подходите к этому делу». И вот он говорит, что число работающих в офисе увеличилось с 20 человек до 1000 человек. Наверное, это здорово, но вот если бы вы силами 20 человек добились, что в стране бесплатное и одно из самых лучших образований в мире, в наши университеты весь мир стремится попасть любой ценой. У нас прекрасное медицинское обслуживание и все как в конституции написано совершенно бесплатное. У нас нет безработицы. Какой там у американцев Плутон? Мы уже девок везем на шашлыки с Альфа Центавра. В таком случае вокруг границ России будут стоять толпы стран, желающих вступить в Таможенный союз. Рецепт очень простой и танки не нужны. Если бы мы к этому стремились, то мир нас бы любил.

-Есть у меня к вам хозяйственный вопрос. Очень много мы с ним ходим по кругу. Каждый год одна и та же история. Крестьяне жалуются на низкие закупочные цены на молоко, переработчики кивают на сезон и качество, а губернатор грозит последним. И так бесконечно. Как вы считаете, есть ли выход из такого замкнутого круга?

-Если бы государству нужно было сельское хозяйство, то оно соответствующе к этому бы и относилось. Если бы аграрная политика была на самом деле направлена на развития села, то ни одна бы школа в деревне не закрылась, ни одну библиотеку или больницу не ликвидировали, там бы строилось жилье, там не появлялись бы агрохолдинги, которые разрушают само сельское сословие. Никогда в агрохолдинге не будет дешевого молока. Дешевое молоко могут производить только крестьяне, небольшие сельские, несуществующие в России крестьянские хозяйства.

У нас типовых хозяйств нет, как нет демократии. Все то, что называют КФХ это тоже их имитация. Что такое КФХ? Это не барин, не бывший агроном, директор совхоза или ушлый предприниматель, который зарегистрировался, прихватив немножко земли. КФХ в моем понимании — это отец, два-три сына, невестки, хорошее поместье в несколько домиков, где каждый живет со своей семьей, все они умеют обращаться с техникой и тракторами в частности, знают технологии выращивания картофеля и производства молока. Наемные работники, скажем, на уборке тоже могут быть, а остальное делает семья. Это и будет КФХ.

Если говорить о молоке, то у нас, к сожалению, звания, субсидии и всяческую похвалу получает тот, кто больше всех надоил молока. Если ты вышел на 8 тысяч, то тебя везде ставят в пример, но надо понимать, что даже если вы разводите самые лучшие породы, то остановитесь на 5 тысячах литров на корову в год. Дальше уже идет не молоко, а антибиотик, пробиотик, анаболик. Природу не обманешь. Не может одна корова доить цистерну молока. Что такое она должна кушать, чтобы это было одно молоко? Никогда такого не было.

Теперь берем лучшие молочные страны. У всех на слуху Финляндия, типовые хозяйства, кооператив Valio. На государственном уровне принято решение, молоком считается только то, что 4,5 литра на корову. Все остальное — молочный продукт. Это как мед. Есть цветочный, а есть сахарный. Смотрите, и течет, и сладкий. Сделала пчела, но не мед. Так и с коровой, она должна что-то такое есть, чтобы молоко набрало вкус, запах и самое главное, полезность. Для чего тогда оно нужно? Чтобы напиться? Ну так пейте сразу пальмовое масло.

Ели нам нужна безопасность и освоение территорий, то тогда путь — КФХ. Это нелегкий путь. В 1980-х годах я говорил, что это прекрасный путь, но не задалось, потому что государству это было не надо. Давайте из того что есть будем воспитывать, вымучивать тех самых новых хозяев. Они должны взять на себя ответственность за эти территории, пасти своих коров, коз, овец, обеспечив изобилие сельхозпродукции для всех. У фермера молоко дешевле и качественнее, если он не переходит на новые технологии. Это вполне реально.