Новогоднее эссе: Снегурочка как эротический фетиш.

Предлагаем вам ознакомиться с любопытной статьей, опубликованной популярным сайтом Polit.ru.

Снегурочка приживается на детских городских утренниках только после 1935 года, когда появляется традиция празднования Нового Года, "советского Рождества". С тех пор на нее каждый Новый год перекладывается часть обязанностей, с которыми на американской и западноевропейской рождественской елке Санта Клаус успешно справляется в одиночку. Все иностранные аналоги Деда Мороза обходятся без нее. В свое время журналист Irish Times Мартин Шеймус увязал популярность Снегурочки в России с национальным обычаем спаивания Деда Мороза: разнося подарки по домам, он, в отличие от Санта Клауса, или Джека Фроста, быстро напивается и потому нуждается в помощнице. На этот счет существует примета: если видишь трезвого Деда Мороза, - это Санта Клаус. Шеймус, однако, не объясняет, почему Снегурочка была востребована в сценариях новогодних утренников. Дело здесь в дурной культурной наследственности. Советскую Снегурочку ничто, кроме имени, не связывает с пьесой Островского и фольклором (об этом черным по белому написала Елена Душечкина в монографии "Русская елка"). Зато в детской литературе советского периода, где идеология сознательно и непроизвольно сказывалась в самых неподходящих местах, появляется особый тип персонажа - "сказочный функционер" или "волшебный чиновник".

Идеологический акцент эпохи различим, к примеру, в образе Мойдодыра ("умывальников начальник и мочалок командир", 1923) Корнея Чуковского или - позже в образе Огородного Подрастая (1962) Тимофея Белозерова. Огородный Подрастай ничего не делает, только ходит по огороду "налегке с белой палочкой в руке" и указывает всем, как нужно работать, чтобы получить урожай. Его можно возвести к королю овощей из сказки Гофмана "Королевская невеста" (барону Порфирио фон Океродастесу по прозвищу Кордуаншпиц), но еще больше он напоминает колхозного бригадира, потому что не столько персонифицирует жизненные силы природы (так у Гофмана), сколько контролирует рабочий процесс. Количество урожая от него не зависит; заканчивается сказка песней детей, работающих на огороде:

Уважаешь Подрастая,

Дай ему часок поспать.

Ожидаешь урожая -

Не ленись пораньше встать.

Если ты запустишь грядки,

Не прополешь, не польешь,

Ни одной морковки сладкой

В огороде не найдешь.

Подрастай ей слово скажет,

Глубже спрятаться прикажет

И в соседний огород

Домик свой перенесет.

Снегурочка явно примыкает к выше названной генерации персонажей - сказочных функционеров, наделенных для вида некоторой формальной волшебной харизмой, но выполняющих исключительно инспекционные и/или бюрократические задачи.

Никаких особых функций по сравнению с Дедом Морозом у ней нет; она только усложняет и бюрократизирует процесс дарения подарков: "а давайте позовем Деда Мороза" (как будто он сам не придет), "а почему елка не зажигается? что нужно сказать?", "а прочитайте стихотворение, чтобы получить подарок" и т.д. Снегурочка - это типично совковое номенклатурное излишество.

Когда Заяц из "Ну, погоди!", переодевшись в Деда Мороза, поет: "Расскажи, Снегурочка, где была, Расскажи-ка, милая, как дела?" - он хочет подставить Волка, переодетого Снегурочкой, унизить его перед публикой. Волк, конечно, выкрутился, но рассказать ему было разу нечего. Дети - глупые и не могут оценить степень полезности Снегурочки, а Снегурочке, попросту говоря, нечего делать. Ей придумают обязанности, чтобы оправдать ее существование на утреннике. В некоторых сценариях Снегурочке предписывается зажигать елку (лишняя бюрократическая инстанция). На т.н. "елке Ильича", описанной Бонч-Бруевичем, эти функции Снегурочки выполняет Ленин: он водит с детьми хороводы вокруг елки, играется, поет песни. Иллюминация устраивается местным электриком...

Когда Ленин умер, Снегурочка отъелась и закабанела. Душечкина в своей монографии пишет, что на утренниках на роль Снегурочки назначали только тех девочек, которые хорошо учились. В детском доме, где я воспитывался, в Снегурочки не брали девочек с ночным и дневным энурезом. А если такой девочке и доводилось быть Снегурочкой, подобное решение всяко порицалось...считалось, что Снегурочка, которая ссытся по ночам, - растает.

Сытая Снегурочка, порхающая под елкой без дела, как жирная бабочка, - раздражает. Логично поэтому, что новогодняя субкультура навязывает ей дополнительные функции. В основном, - эротические, потому что секс - первое, что приходит в голову, когда нечем заняться. Сперва Снегурочка была заподозрена в сношениях с Дедом Морозом, о чем профессор МГУ А.А.Илюшин сообщил в своей статье "Геронтофильские мотивы в русской поэзии". Потом Снегурочка стала давать всем подряд (некоторое количество шуток на эту тему брезгливо процитировала Душечкина в своей книжке). Сетевые библиотеки тиражируют анонимные эротические рассказы про Снегурочку - например, рассказ про Снегурочку, совращающую мальчика, или рассказ о том, как неопытная "снегурочка" Аня дает перед утренником актеру, уже много лет играющему Деда Мороза. В последнем случае сексу под елкой придается характер профессиональной инициации Снегурочки.

Проститутки в амплуа Снегурочки прочно закрепились в каталогах сексуальных услуг. Проблему проституции среди Снегурочек на днях подробно осветила Маргарита Семенякина (Марго из шоу "За стеклом-1"). Если раскрывать тему е...ли, надо вспомнить шедевр раннего "Сектора газа" из альбома "Ночь перед Рождеством":

Расскажи, Снегурочка, где была,

Расскажи-ка, милая, с кем спала?

Снегурочка еще в СССР стала превращаться в эротический фетиш, потому что заниматься сексом со Снегурочкой - так же почетно, как изнасиловать дочь партийного функционера и потом рассказывать об этом на всех углах. Футболист Эдуард Стрельцов, который на министерской даче принял активное участие в групповом изнасиловании дочери крупного дипломата, все время тюремного заключения был кумиром советских суппортеров. Я думаю, это изнасилование (даже если его не было) прибавило Стрельцову веса в советском обществе.

Итак, Снегурочка - это реликт советской эпохи. Ничего, кроме традиции и ностальгии (вроде той ностальгии, с которой в России каждый Новый год пересматривают тошнотворный фильм "Чародеи" по мотивам романа Стругацких), не оправдывает ее навязчивое присутствие на праздниках. Она санкционирована советской идеологией, а без ее поддержки долго не протянет. Надо ждать, что вскоре она исчезнет из новогоднего оборота, поскольку будет вызывать настолько сильные эротические ассоциации (типа стюардессы в самолете), что подпускать ее близко к детям станет опасно.